Фейербаха, Маркса, Гегеля и Ницше.
Первый судья: Что же ты думаешь о нас?
Спас: Поскольку вы придерживаетесь упомянутых философов, я думаю, что вы тоже мертвецы, которых зароют в землю чуть позже меня. Только моя душа перескочит через могильный холм, а ваши души, без крыльев Господних, сорвутся с могильного холма в глубины царства сатаны.
Председатель: Довольно об этом. Разве вы не видите, что Спасович лучше вас разбирается в вопросах философии? Пусть обвинитель зачитает обвинение и свои предложения.
Обвинитель: Господа судьи, обвиняемый Спасович своими словами и действиями показал себя непримиримым врагом немецкого национал–социализма. Об этом свидетельствуют откровенные высказывания в Белграде и здесь, в лагере, и, наконец, его рукопись, которую мы частично заслушали и в которой наш немецкий военный идеал в войне за территории назван
покушения на Вождя немецкого народа. Поэтому обвиняемый заслуживает смертной казни. Смягчить наказание могло бы только покаяние обвиняемого и его согласие на деле доказать готовность сотрудничать с немецкими военными и полицейскими властями в Сербии.
Первый судья: Ты слышал, Спасович?
Спас: Так же, как и вы, господин подполковник.
Первый судья: Ты все понял?
Спас: Как и мой обвинитель.
Второй судья: Ты понял, Спасович, что будешь неизбежно приговорен к смерти, если не раскаешься и не станешь сотрудничать с нами?
Спас: Все люди приговорены к смерти, и я, да и вы, господин майор. Мы называем смерть естественной, когда человека убивают микробы, и неестественной, когда роль микробов выполняют какие?то люди.
Гестаповец: Всякая наглость имеет предел! Чего вы ждете, почему не расстреляете его?
Председатель: Да разве вы не видите, что он как раз хочет, чтобы мы, немцы, взяли на себя роль микробов? А я бы не спешил это его желание исполнить.
Второй судья: Спасович, будь реалистом и не фантазируй больше. Пустыми словами ты не сможешь оправдаться и избежать смерти, но только делами можешь спасти свою жизнь. Поэтому…
Спас: Так говорится в Священном Писании, что человек спасет жизнь свою делами. Но каких дел вы ждете от меня?
Второй судья: Мы ждем, что ты покоришься нам и поможешь усмирить Сербию, подобно вашим лидерам в Белграде. Тем самым ты облегчил бы нам дальнейшее осуществление наших мировых целей. А мы достойно наградим тебя.
Спас: Я искренне уважаю тех сербских патриотов, которых вы упомянули. Я считаю, что они покорились вам не ради наживы или наслаждения изменой Родине — они подневольные рабы, как и я, — но по принуждению, пытаясь спасти хотя бы часть сербского народа, который вы и ваши союзники обрекли на верную смерть. Но это их судьба, их путь, а не мой.
Второй судья: Не будь дураком, Спасович. Люди меняются в соответствии с ситуацией. Не упрямься. Вспомни, что речь идет о твоей жизни. Мы от тебя многого не требуем, а предлагаем многое. Прежде всего заяви через белградские газеты, что твоя борьба с немцами — безумие, а затем призови сербов сложить оружие и покориться законным немецким властям. В этом случае мы отпустим тебя на свободу и поможем занять высокое положение на твоей родине, соответствующее твоему
Спас: Другими словами, вы требуете от меня, чтобы я погубил душу, спасая тело.
Кто?то из присутствующих: Браво! Всех охватило какое?то беспокойство. Председатель приказал нарушителю покинуть зал суда.
Второй судья: Видишь, Спасович, ты ослеп от ненависти к немцам.
Спас: Бог отцов моих и ваших Свидетель, что у меня нет ненависти к немецкому народу. Я не знаю, как это доказать на деле, но я могу отдать свою кровь любому больному немцу, которому это нужно.
Снова кто?то из присутствующих: Браво!
И снова по рядам пробежало какое?то волнение, но понять, кто это крикнул, было невозможно.
Гестаповец (сердито): Ты, ничтожество, не стоящее и тридцати грошей, отдай свою мерзкую славянскую кровь больным псам, а не немцам!
Спас: Вы дали мне высокую цену, господин оберштурмбанфюрер, по сравнению с ценой, которую дали евреи Господу моему. Вы меня переоценили, но благодарю вас…
Председатель: Вернемся к делу, господа!
Обвинитель: Господа судьи, если обвиняемый отвергает наше благородное предложение спасти его жизнь, тогда необходимо устроить очную ставку с остальными узниками барака N99, чтобы смертный приговор имел полностью законную форму.
Председатель: Хорошо. Предлагаю завтра допросить здесь всех свидетелей. После очной ставки зачитаем последние страницы его рукописи, а потом вынесем приговор.
Гестаповец: На основе Закона о военных преступниках выражаю протест. Очная ставка ни к чему. Требую закончить судебное расследование, вынести приговор и привести его в исполнение.
Председатель: К сожалению, я должен отклонить ваше предложение. Если бы мы собирались так поступить, мы не стали бы терять столько времени на судебное расследование проступков этого человека. Приказываю завтра вечером устроить очную ставку обвиняемого со свидетелями из того же барака.
Гестаповец: Но эта очная ставки невозможна!
Председатель: Почему невозможна?
Гестаповец: Я повторяю, что это невозможно.
Председатель: Заседание закрыто.
В ту ночь было расстреляно еще 25 узников из барака N99.
ЗЕМЛЯ НЕДОСТИЖИМАЯ. Глава пятая Новое состязание
Что нового, — спрашиваю себя. — Что нового на этом старом свете, Спас Спасович? Только Христос.
Все другое устарело и из?за частого обновления истерлось, как старый ремень на колесе. Еще немного, и ремень оборвался бы, и колесо мира остановилось бы, когда явился Христос.
Что появилось на свете вместе с Христом?
Новая логика, новая сила, новые горизонты, да и новые состязания.
Но насколько важно, что от основания все обновилось, настолько важно, что от основания все стало добрым — все, что пришло в мир с Ним и через Него. Ибо многое из того, что люди называют новым, не доброе. К тому же оно и не новое, а перекрашенное или перелатанное старое. Спаситель сошел с небес, чтобы обновить ветхого человека, чтобы переродить его изнутри, чтобы претворить его в нечто совсем новое, подобно тому, как Он претворил хлеб и вино в тело и кровь Свою. И еще, чтобы старое состязание во зле заменить новым состязанием в добре.
Новый человек есть начало нового человечества, и новое состязание есть начало нового общества. Ибо пока люди остаются прежними, все старо; и калейдоскоп истории показывает только новые отблески старого испорченного содержания. А именно старое испорченное содержание души человеческой принуждает людей состязаться во зле. Дирижером этого древнего состязания во зле является тот имярек,
