Слава Богоматери

будущее, тогда он оружием Пророческого слова предварительно пронзил душу Матери Света, которой суждено было быть пронзенной оружием скорбей крестных: и Тебе же самой, сказал он, душу пройдет оружие!

Божественное провозглашение Иисуса на Иордане, Его светолитие на Фаворе, торжество Его учения и чудотворений довольно ли озаряли радостию Тебя, Богоблагодатная, - мы не довольно знаем; а то и в Писании нам открыто, и собственному нашему хотя несовершенному в любви сердцу понятно и ощутимо: как многи, разнообразны, продолжительны и глубоки долженствовали быть Твои скорби о Твоем Божественном, но в человеческие немощи облекшемся Сыне - когда Ты видела Его то в изнурении от подвигов, то в пререкании у народа, то в опасности от врагов, то наконец в руках врагов, когда против Него возносимые вопли и хуления, Ему наносимые удары и раны поражали Твое сердце; когда Он вместо Себя дал Тебе чужого сына; когда Ты видела Его последний взор, слышала Его последний глас, сопровождала Его бездыханное тело...

Там, на Голгофе, в часы спасительные для всего человеческого рода, но вместе страшные для всего сотворенного; когда совершаемое всеобщее спасение не было сознаваемо даже избранными из человеков, а всеобщий страх чувствовали даже камни; когда, по выражению Пророка, был Живот человеков висящ пред очами человеков (Втор 28,66), но человек видел только страдание и смерть; при зрелище, от которого и чуждые оному и врагу отходили разстерзанные состраданием - биюще в перси своя возвращахуся: там, при кресте распятого Иисуса, стояла Его Преблагословенная Матерь!

Какой чудный свет на Ея внутреннюю жизнь проливают эти мрачные Голгофские часы!

Вспомним, что время страдания Христова было время опасности для всех близких к Нему. Это видно из собственных Его слов, которыми Он, предавая Себя в руки врагов, устранял подобную опасность от учеников Своих: аще убо Мене ищете, оставите сих ити. А как Он мог истребовать пощаду ученикам Своим от тех, которые не щадили Его Самого? - Всепокоряющею силою Своего Божественного слова, каковую силу Он, на этот конец, непосредственно пред сим чудесно явил, низложив спиру и скопище на землю единым словом Своим: Аз есмь, Евангелист повествуя об этом происшествии (Ин 18,5-9), присовокупляет, что Господь ранее предсказал то, и что это исполнилось согласно с предсказанием: да сбудется слово, еже рече: яко ихже дал еси Мне, не погубих от них никогоже. Это значит, что близкие к Господу, во время страдания Его не только находились в опасности, но и погибли бы, если бы Он не отвратил этого особенным провидением Своим. От этой опасности, от этой близкой погибели, ученицы вси оставльше Его бежаша (Мф 26,56,58), вси - не исключая Петра, который потом отважился было вступить за Иисусом во двор Архиереев, но не выдержал испытания, - не исключая Иоанна, которому, впрочем, любовь скоро возвратила мужество и повела его за возлюбленным Учителем до креста. - Но Матерь Господню не видим ни в страхе, ни в бегстве, а видим стоящую при кресте Иисусове. Итак, не видите ли, что Она стоит в духе, выше всеобщего страха, выше Своей личной опасности, выше мужества Апостольского.

Кто сказал бы, что Пресвятой Деве свойственно было паче всех устремляться в близость к Своему страждущему Сыну- по естественной материнской любви: тот показал бы себя слабым истолкователем Ея Голгофского стояния. Если взять в разсуждение одну естественную материнскую любовь: то чего надлежало бы ожидать для Ея сердца, чувства, жизни - от страданий Ея Сына, при виде которых и чуждые били себя в перси, земля трепетала, и камни вздыхая разрывались, и солнце было в обмороке? Нет, естественная любовь не столько изъясняет, сколько делает непонятным то, каким образом Пресвятая Дева могла стоять при кресте - не поражаясь страхом, не предаваясь нетерпеливой скорби, не повергаясь в безжизненное изнеможение. Чем же может быть изъяснено это высокое мужество, эта крепость духа? - Не иным чем, как Ея глубокою преданностью судьбам Божиим, Ею верою в Божественную силу Сына Своего, известную Ей более всех из явных и тайных чудес всей Его земной жизни, Ея познанием Христовых Тайн, которые всех ранее Она, постигла и всех совершеннее соблюдала в сердце Своем. Вера, упование паче упования, любовь, не естественная только, но верою возвышенная в духовную и божественную - питали в Ней внутренний животворный свет, которого не объяла тьма и смерть и ужасы Голгофские, и с которыми неколеблющеюся стопою достигла Она в открытый свет и радость Христа воскресшего.

Глава тринадцатая ПАМЯТОВАНИЕ СМЕРТИ - ПРИГОТОВЛЕНИЕ К ВЕЧНОЙ ЖИЗНИ [27]

В книге земной жизни Пресвятой Девы Марии, насколько эта книга открыта для нас, мы повсюду находим одну господствующую мысль, именно - стремление к небесному, вечному, божественному. Так:

Когда младенческий ум и младенческие стопы еще не сильны были нести Ее к небу: Ея стремление туда выразилось тем, что Она пришла в земное небо - в Храм Божий, и там поселилась. Необыкновенно раннему стремлению соответствовал необыкновенный ранний успех; ибо в нежной юности Своей Она уже так приблизилась к небу, что Ангел посещал Ее и питал небесною пищею.

И необычный в Ея времена обет всегдашнего девства для чего восприяла Она, если не для того, чтобы не связанной земными узами тем свободнее стремиться к небу.

Когда же чрез воплощение в Ней Сына Божия Она Сама соделалась вторым небом: с того времени уже нельзя и подумать, чтобы Ее привлекало что-либо земное. Будучи живым престолом воплощенного Сына Божия, Которого носила во чреве и в объятиях подобно живым Престолам небесным, Она конечно жила Тем, Кого носила. Она слагала в сердце Своем все глаголы Его тайн и судеб; прежде всех открыла Его Божественную силу, как видно из того, что испросила от Него первое открытое чудо, в Кане Галилейской; ранее Апостолов уразумела, что видящий Его видит Отца Его; следовала за Ним не только по трудным путям Его Богопроповеднических странствий, но и по страшному пути креста, смерти и погребения, почерпая неизнемогающее мужество в безпредельной любви.

Наконец, когда воскресением и вознесением Христовым единственное сокровище Ея возвратилось на небо: тогда - и по чувству материнскому, но наипаче по чувству благодатному, без сомнения, сердце Ея постоянно было там, где Ея сокровище (Мф 6,21). Остальная жизнь Ея на земле была один неуклонный взор из времени в вечность, одно протяженное воздыхание к воздуху небесному - к небесной жизни со Христом в Боге.

И вот по какому направлению жизнь Пресвятой Девы достигла такого предела, на котором пожерта бысть смерть победою воскресения и славы - так скоро и так торжественно.

Глава четырнадцатая ПРОРОЧЕСТВО БОГОМАТЕРИ [28]

Ублажать Мя вси роди Лк 1,48.

Кому из внимательных к Церковному Богослужению не памятна часто слышимая Церковная песнь в честь Пресвятой Девы Марии: блажим Тя вси роди, Богородице Дево? Если размыслим, от чего произошла эта песнь, и на что указывают самые слова ея: то созерцающему духу представится чудное и необъятное зрелище. В дали прошедших времен видим мы, что из незнатного Назарета в другой не славный город нагорной страны Иудейской приходит бедная неизвестная в мире Дева, приветствует свою престарелую родственницу обычным приветствием: но внезапно возбуждает в ней пророческий восторг, приветствуется от нее как Матерь