Миха примчался через полчаса. Все это время Ольга стояла посреди салона с попискивающим свертком в руках, а Ленин катал хлебные шарики из невесть откуда взявшейся буханки черного хлеба.
Миха влетел в квартиру и с порога крикнул:
— Где он?
— Тута я, тута, — игриво пропел Ленин. — Ну, иди ко мне, мой сладенький! Подари папеньке буську!
Он сложил губы трубочкой и несколько раз смачно причмокнул.
— Выйди! — приказал Миха жене.
Ольга удалилась в соседнюю комнату и оттуда выслушала весь разговор от начала до конца. Беседа Ленина и Смолкина на этот раз была краткой.
— Вон из моего дома! — сказал Миха. — Ты мне больше не нужен. Я сам себе Ленин!
— Мания величия, — констатировал Ильич. — Бунтуешь, Чай?
— Ты мне больше не нужен. Я тебя ненавижу, — прошипел Миха.
— Отгадай загадку: «Один глухарь, сто граммов оливкового масла, пятьдесят граммов сухого вина, две столовые ложки желатина, два с половиной стакана бульона, пол-литра сливок, мускатный орех, соль по вкусу»!
— Заливной мусс из дичи! — выпалил Миха.
— Подготовился, сучонок… — сквозь зубы прошипел Ленин. — А продолжи фразу: «Я тебя породил…»
— Не посмеешь! — крикнул Миха и повторил: — Вон отсюда, пока я тебя не вышвырнул…
— Узнаю тебя жизнь, принимаю, — продекламировал Ленин.
Ольга слышала, как он, кряхтя, поднялся с кресла, вышел в прихожую и крикнул:
— Младенца забрать или пусть остается у вас?
Ольга выскочила в коридор, сунула Ленину сверток и спряталась за хилой михиной спиной.
— Ну, бывайте, господа хорошие! — сказал Ленин. И только сейчас стало заметно, как сильно постарел он за последнее время. Бородка поредела, кожа на голове сморщилась и поблекла, вокруг глаз были рассыпаны отнюдь не веселые морщинки. Да и сами эти глаза были блеклыми, почти неживыми. Усталость и разочарование отражались в них.
— Э-ге-гей!.. Умудренный Смолкин-н-н-н!.. Кому-у-у-у принадлежит твоя долбаная жизнь?..
— Кому-у-у-у-кому-у-у-у… Бандиту одному-у-у-у!
— Э-ге-гей! Сокровенный Смолкин-н-н-н! Кто умыкнул твою бесстыжую Хлою?
— Кто-о-о-кто-о-о… Разбойник в кожаном пальто-о-о-о…
— Э-ге-гей!.. Растяпа Смолкин!.. Где твоя грубая и темная дружба?!
— Где-е-е-где-е-е!..
Ленин медленно спускался по лестнице, а чета Смолкиных смотрела ему в спину. Сердце Ольги на мгновенье дрогнуло от жалости, но Миха больно ущипнул жену за ягодицу, и все прошло.
