круг, сделай два «хапа», после чего передавай «фаныч», не прикладываясь. Люди все поймут правильно. Только не рекомендуется чифирить на «сборке» с теми, о ком ничего не знаешь. Если вдруг случайно чифирнешь с недостойным, в дальнейшем сокамерники непременно об этом узнают и могут не так понять.
В «хате» поговорка «язык мой — враг мой» приобретает особое значение.
За неполных полгода я так и не научился как следует жонглировать словами, управляться с «метлой» (языком, разговором) так, как делают это опытные зэки. Такого не поймаешь на слове, хотя это одно из любимых занятий обитателей камеры. Разговаривать так, чтобы не ущемить достоинства другого, самому остаться на высоте, не приврать невзначай (а уж если приврать, то так, чтоб не разоблачили) — высокое искусство. Тюремный разговор — это не только обмен информацией, это еще и мощная тренировка интеллекта. Невозможно описать всех ловушек и водоворотов диалога двух опытных арестантов. Это нужно слышать. Потому и «раскалывают» довольно быстро тех, кто «косит» под «бродягу». Не умеешь общаться — стало быть, не имеешь ты и к «братве» ни малейшего отношения. И дело тут не только в знании жаргона, а именно в самом стиле общения. Поэтому на первых порах прислушивайся к разговорам, учись, интересуйся. Только чтобы это не выглядело так, будто ты «греешь уши» (подслушиваешь).
Особое значение в беседе приобретают оговорки. Это значит, если, например, беседуя с человеком, говоришь с ним о нем самом и это может быть расценено как обида (кстати, слово «обида» тоже надо исключить из речи, ибо «обиженных е…»), необходимо вставлять оговорку: «Не прими в ущерб» (типа вольного «не обижайся»). Любое чужое мнение может быть «принято в ущерб» по самому незначительному поводу и ой как аукнуться впоследствии.
Далее, высказываясь о каком-либо спорном вопросе, необходимо сказать: «Это чисто мое мнение». Твое мнение — ну, что ж, ты мог и ошибаться.
А если ты высказал свое мнение как истину в последней инстанции, могут попросить: «Обоснуй!» И коли обосновать не сможешь — пеняй на себя, могут выставить в таком свете, что мало не покажется. Правда, и настойчивые попытки внести раздор среди арестантов специально подстроенными «доебушками» могут быть расценены как «интригантство», и тогда не поздоровится рьяному блюстителю тюремных обычаев.
Рассказывали, что двое авторитетных сокамерников поспорили шутки ради — почему карандаш лежит здесь, а не там. Спор охватил всю «хату», «бродяги» горячо выясняли, кто виноват, что карандаш лежит именно на телевизоре, а не в другом месте. Дошли до того, что стали «качать рамсы» (спорить о воровских «понятиях» — основе основ воровского мира), причем все эти глобальные вопросы вертелись именно около мелкой карандашной проблемы. «Мужики» и «коммерсанты» «щемились» («щемиться», «шкериться» — прятаться) по «шконкам», притворялись спящими, лишь бы не быть втянутыми в разборку. Хохма? Конечно, но иногда подобные хохмы перерастают в серьезные разборки. Приведу для примера два тюремных анекдота, которые действительно могли иметь место в реальной жизни.
Сели арестанты чифирить. Вдруг крыса выскочила из норы, хвать со стола кусок колбасы и бежать. Молодой зэк взял ботинок, запустил им в крысу и убил. Старый вор говорит:
— Крыса украла колбасу?
— Украла, — отвечает молодой.
— Значит, она — наш товарищ, если живет воровской работой?
— Значит, так.
— Выходит, ты нашего товарища убил? За это сам знаешь, какой спрос…
Молчит молодой. Авторитеты посовещались, решили — пусть думает до утра. Утром спрашивают: «Ну, что надумал?» А молодой тихо так отвечает: «Ну, если крыса наш товарищ, зачем убегала? Ей что, в падлу было с нами за дубком чифирнуть?»
Есть еще анекдот как пример типичной «разводки лоха на метле».
Сидят на «киче» два старых товарища по бандитскому ремеслу. Один другому говорит: «Слышь, Вась, мы с тобой двадцать лет вместе сидим. Без баб тоскливо, так давай сначала я тебя трахну, потом ты меня. Мы вдвоем, все равно никто не узнает…»
Ну, Вася подумал и согласился. Дружок его поимел. Потом Вася к дружку: «Ну что, кореш, теперь моя очередь?» А тот ему: «Надо же, двадцать лет в тюрьме сижу, а первый раз такого наглого педераста вижу».
«Кича» — карцер, сырой подвал, куда администрация отправляет провинившихся арестантов. «Спустить на кичу» — отправить в карцер.
Анекдот анекдотом, а бывает и так. Один арестант другому: «Слышь, друг, не в падлу, положи в мою куртку сигареты, на прогулку пойдем — покурим, а то со шконки вставать неохота». Друг сигареты кладет. А потом хозяин куртки кричит: «Эй, друг, а у меня в этом кармане лежало сто долларов. Где они?
А, ты же туда сигареты клал — значит, ты и вытащил…» Долларов и в помине не было, а человек «попал на деньги».
Не играй в карты «на интерес», коли не умеешь, не свисти в «хате» и не «крысь» (кради) у сокамерников, не ходи на «дальняк», когда люди едят, и не ешь, когда кто-то на «дальняке», сам мой за собой посуду, не «шестери», не суйся в чужие разборки, интересуйся, если что-то не понимаешь — все расскажут и помогут. Конечно, подонков хватает везде, но и на них найдется управа, если на твои «правильные движения» (поступки) ты встретишь «беспредел» со стороны сокамерников. Воровской закон суров к нарушителям (особенно в местах лишения свободы), и в крайней ситуации надо обратиться к «смотрящему хаты» — авторитету, следящему за порядком в камере, или в крайнем случае отписать маляву «вору в законе» или «положенцу». «Положенец» — авторитет, поставленный «вором» следить за порядком. Если в тюрьме нет коронованных «воров в законе», «положенец» следит за соблюдением в ней «воровского хода».
«Малява» «вору в законе» пишется примерно так.
«Приветствуем тебя.
Старший Брат (обращение к вору), мир Нашему Общему Дому и скорейшей свободы всем нам. Пишут тебе такие-то. Просим помочь в решении таких-то вопросов». «Вор» всегда ответит и поможет по возможности. Кстати, если что-то обещаешь, добавь — «по возможности». Не смог выполнить — что ж, возможности не было. Хотя, конечно, если не уверен, лучше не обещать.
С каждой «дачки» (передачи) желательно, опять-таки по возможности, отправить в «хату» «вора» «грев на общее с ногами» (представителем администрации, которого надо на это «уболтать») или же по «дороге». А уж «вор» сам поместит ваш «грев» в «общак», который потом по мере надобности распределяется между нуждающимися «хатами». Обычный «грев» — чай, спички, сигареты. Остальное — по возможности.
По «дорогам» идет активный обмен информацией и «гревами» между «хатами». У вас кончился сахар — «подогреют» соседи. У них кончились сигареты — вы поделитесь. Так и проживете.
Если уж вам окончательно не повезет и после тюрьмы и суда вас отправят на зону — не отчаивайтесь. Все бывалые зэки говорят: «Не на волю, так на зону». Мне не довелось побывать там (за что я весьма благодарен Судьбе), но, судя по мнению бывалых арестантов, условия на зоне лучше, чем в тюрьме.
Запомните! Всё всегда и во всем зависит от вас, будь это в тюрьме, в армии, на улице или в любом коллективе. Как себя поставишь и покажешь — такое и будет к тебе отношение. Никому я не пожелаю испытание тюрьмой, но скажу честно — «откинувшись» (освободившись) из застенка, понимаешь, насколько выросли твое искусство общения, интуиция, умение разбираться в людях, желание жить и выжить, несмотря ни на что.
На всякий случай прошу извинить за возможные неточности — в заключении я был не так уж и долго, но искренне надеюсь, что эта глава все же окажет существенную помощь «первоходам» — людям, впервые попавшим за решетку.
