— С ним все в порядке, — дежурный почувствовал, что ловко миновал опасные рифы. — Одежду привезли. Сейчас будем будить. Я дам команду отправлять…
— Там у него ключи, — напомнил Смердов. — Пусть принесут.
— Есть… Ключи сюда! — крикнул дежурный в дверь.
Смердов подвинул журнал происшествий.
— Что с этим? — Он показал на сообщение скорой помощи.
— С порезом у магазина? — Майор обошел стол, стоял уже с другой стороны от начальства. — Тут можно не беспокоиться. Без последствий.
— Заявления от него не будет?
— Нет.
— В больницу выезжали?
— Обязательно. Вот объяснение. «Упал у магазина на ящики, напоролся на штырь». В общем притензий нет.
— А состояние?
— Средней тяжести. Задета селезенка…
— Товарищ майор… — Помощник осторожно приоткрыл дверь. Позвал дежурного. — На минуту!
— Я сейчас, товарищ подполковник… Извините!
Он вышел за дверь. Помощник молча поманил его дальше, к шкафу с вещами задержанных, показал на стеллаж.
— Ключей потерпевшего нет, товарищ майор!
Дежурный увидел перед собой пустой промежуток на полке и лежащую тут же копию протокола.
— Где же они?
— Все время здесь лежали…
— Может, в сейфе?
— В сейфе нет.
— Вот это номер!
Справа и слева виднелись пакеты с вещами других доставленных. Лейтенант развел руками:
— Не знаю, чего теперь делать!..
Дежурный колебался не больше секунды. Он был человеком действия, решительным, не обремененным комплексами.
— Быстро! Тащи любые ключи… — Он кивнул на полку с вещами соседей.
Помощник побледнел:
— Шум поднимется! Товарищ майор!
— Кому я сказал?! Быстро! Возьми конверт!
Через минуту он уже входил в дежурку. Симпатичные ямочки на щеках сияли.
Смердов закончил подписывать протоколы.
— Все?
— Все, товарищ подполковник…
Обстановка в дежурке разрядилась.
— Народ совсем спивается. В вытрезвителе опять мест не было…Дежурный положил конверт на стол. Ключи в нем негромко звякнули. — Мы в свое время были поумереннее…
Он шутовски поднял бровь.
— Особенно ты! — Смердов уже поднимался, закрывал авторучку колпачком. — Одевай его, — он показал на лежавшего, — и вызывай такси. Я еще переговорю с теми…
— Есть. Вам это больше не потребуются? — майор потянулся к конверту с ключами, ни один мускул на лице его не дрогнул. — Можно взять?
— Оставь. Я сам вручу.
Беседа Смердова с помощниками была короткой и состоялась в соседнем кабинете.
Оба сокамерника задержанного — и «разгонщик», и «залетныйп» — уже ждали. Оба с облегчением сняли с себя теперь уже остававшийся здесь до следующего раза пропахший кислым запахом камеры убогий оперативный гардероб. Переоделись в чистое.
— Ну что, друзья? — Смердов постарался выглядеть бодро.
Надежды его были в большой мере связаны с разведовательными способностями «Залетного». В прошлом рецидивист, повидавший на веку всякого, у того были хорошие связи среди неславянских группировок, в частности, с кавказцами, группировавшимися вокруг «Аленького цветочка».
Через него Смердов узнавал о всех действиях, которые предпринимала братва в связи с исчезновением их шефа — Сергея Джабарова.
— Какие успехи?
«Залетный» был краток:
— Все впустую, начальник. Битый! Да еще какой!
— Ничего не сказал?
— Бесполезно! Рыбина, прогнившая насквозь… — Про привет, переданный куму из камеры и номер телефона на стене, «мокрушник» умолчал. — Я его сразу понял…
Смердов и не ждал особых результатов от разработки. Анчиполовский или кто он там в действительности, ему тоже показался бывалым, крутым. И все же…
— Из каких он?
Вывод был категорический:
— Ссученный вор…
— Ворина. Способен на все. И украсть, и замочить…
Для Смердова это выглядело очень серьезно. В их деле, связанном с повторением рискованной операции на вокзале, такой тип мог быть очень опасен…
«С другой стороны, узнал от кого-то про строительный домик, хотел заработать…» — Про времянку, которую ищет Волоков, знали многие.
Что-то в этой истории все-таки не устраивало.
«Надо послать Голицына с Волоком к Анчиполовскому домой. Пусть проверят на месте…»
— Хорошо. Все свободны…
Он возвратился в дежурку.
— Отправляй охотника…
— Откуда он, такой придурок? — дежурный снова предъявил симпатичные ямочки на щеках. Все закончилось хорошо: только что позвонил свояк, благодарил — он уже снова был с водительскими правами. С него приходилось. — Черный… Турок, что ли?
Смердов хотел промолчать. Потом передумал. Буркнул сквозь зубы:
— Грек. С Кипра…
Никола и менты успели отойти от отделения недалеко. Сзади зашелестели шины, водитель подхватил их по пути, едва они завернули за соседнюю хрущобу.
Цуканов сел впереди, с водителем, Игумнов и Никола устроились сзади.
— Пригнись…
Никола прилег на сидение — теперь голова его не была видна снаружи.
Игумнов показал водителю в направлении углового здания.
— Давай туда. В конце аллеи прижмись к тротуару.
— Есть.
Водитель поставил машину поодаль. Они снова были недалеко от отделения, но уже с другой стороны.
Окружающий двор был пуст и гол. Подмерзший к ночи снег застыл грязной тонкой корочкой. Несколько машины мерзли напротив у подъездов.
«Московский коммунальный пейзаж…»
Между тем во дворе пробуждалась жизнь.
У трехподъездного дома молодая женщина-дворник волокла ящиком мусор к свалке, там
