Чернышев взглянул в сторону дома за деревьями.
Старуха не собиралась приглашать их внутрь.
— Моя сестра больная, — Чернышев снова показал на Анастасию, — она устала. Тяжелый перелет.
— Что с ней? — старуха, прищурившись, приглядывалась к незванным посетителям.
— Почки, — глубоко вздохнул Виктор.
Анастасия стояла, уставившись в землю.
— Мы уверены: Чень сможет помочь…
— Кто сказал, что он может помочь? — не унималась старуха.
— Доктор. Он работает с профессором из-за границы, — Виктор подстраивался невольно под старухину лексику.
— Какой профессор? Что он сказал?
— Нам ничего не жалко… — Виктор старался уйти от прямого ответа. Любые деньги дадим… Речь ведь о жизни идет… Молодая еще…
Старуха подслеповатым, но быстрым взглядом перебегала с одного на другого. Казалось, где-то там, внутри ее седой головы, четко работал детектор лжи.
— Зайдите…
Они поднялись на крыльцо. Прошли вслед за старухой в небольшую, чисто прибранную комнату. На полках вокруг повсюду стояли большие и маленькие керамические тарелочки и сосуды. На столе — деревянная доска с тестом и скалка, в углу — на маленьком треножнике в дымке ароматных палочек фарфоровые фигурки божков.
В носу защекотало от странного, незнакомого и тревожащего запаха.
Вот сколько лет не будут они жить вдали, — мелькнуло в голове Виктора, — все равно воссоздадут свой Китай в миниатюре вокруг себя…
Позади снова негромко хлопнули ворота, которые старуха успела за ними закрыть. Стало понятно, почему старуха не сразу пригласила их в дом. Кто-то, кто был у нее, когда они пришли, невидимый прошел под деревьями к воротам.
Здесь не афишировали свои связи. И старались не обращать на себя внимание. Тем более, если речь шла о гостях, прибывших издалека.
— Садитесь, где стоите… Такая молодая, — путанной скороговоркой произнесла старуха, — жить нада…
— Ты права, мать, — вздохнул Виктор, — когда спа сать надо, люди на все готовы… Чень один может помочь!
— Не знаю, где он, — снова прищурилась старуха. — Услышу — передам…
Ничего определенного. С одной стороны, обещание, с дру гой — просто удобная отговорка.
— Спасибо, мать, — Виктор вытащил из внутреннего кармана куртки бумажник, не спеша отсчитал несколько двадцати долларовых купюр.
Старуха наблюдала за ним молча, с подчеркнутым безразличием. Из такой ничего и клещами не вытянешь.
— Мы будем ждать его два дня здесь, — теперь он уже намеренно подражал ее манеое разговаривать. — В гостинице. Пусть найдет нас. Мы пошли.
Китаянка даже не кивнула.
Слышала ли она?
Старуха смотрела вслед неожиданным гостямй долгим немигающим взглядом. Так, наверное, глядел бы на них один из ее многочисленных фарфоровых божков. Они вышли из ворот со странным чувством: словно побывали на другой планете.
— А может, он там внутри сидел и все слышал? — вдруг спросил Алекс, когда они отошли метров на пятьдесят от дома.
Виктор дернулся и глянул на него бешенными глазами.
— Может быть… Ты готов пойти поискать?…
— А почему бы и нет? — колко усмехнулся Крончер.
— Потому что ты гид, а не полицейский, — гаркнул на него Виктор, — и к тому же достаточно наглый…
Тот не ответил.
Пешком, думая каждый о своем, они возвратились в гостиницу.
Приближались сумерки. Где- то недалеко надрывно пел муэдзин. В гостинице было по-прежнему тихо и пусто.
Невидимая женщина под окном объясняла кому-то на русском:
— «Че? Че?» Потому что
Вокруг в окнах бетонных коробок — домов зажигались огни.
— Почему так здесь все уныло? — поморщился Алекс.
— Ты хотел бы, чтобы здесь были небоскребы с барами и фешенебельными магазинами на первых этажах? — язвительно прозвучал голос Анастасии.
— Зачем? — удивился Крончер, — ведь чем-то можно было один дом от другого отличить? Хоть цветом! Что стоит бетон выкрасить? Или угол скруглить?
— Раньше хоть дома тут цветом и не отличались, а люди жили лучше, зло бросил Виктор. — И в рэкетиры не записывались…
— Ты прав, — в том же ключе продолжила Анастасия. — даже в лагерях, и то было чем брюхо набить. Хоть баландой. И тоже рекетиров не было. Хорошо! Одни- зеки, другие — конвойные… Порядок!
— Из личного опыта?! — иронически отозвался Виктор.
— Ну, почему ж?! Из дедушкиного. Он у меня десять лет в лагерях отбарабанил…
Алекс бросил удивленный взгляд сначала на Анастасию, а потом на Виктора. И здесь тоже политика лезла из всех щелей, и спрятаться от нее было, увы, некуда….
Вечер в гостинице был скучен, как гриппозный сон.
Крончер включил маленький радиоприемник на тумбочке — там передавали обзор на узбекском…
Легли спать рано, Виктор разделил ночь на три смены.
— Раньше на Руси их называли «стражами». Предутренняя, третья считалась самой серьезной…
— Я беру ее себе, — сразу вызвался Крончер.
— Третья — моя, — решительно отрезал Виктор.
Вторая досталась Алексу, и он уже с утра взвыл:
— Это хуже тюрьмы… Давайте резделимся: полдня я сижу и жду, полдня ты, — сказал он Виктору. — А вечером вместе. Так хоть окрестности разглядим.
— На Бухару в бинокль посмотришь, — усмехнулся Виктор. Но тем не менее согласился.
— Черт с тобой: я сторожу вторую половину дня, а вы — первую. Делите между собой, как желаете… Я пошел. Желаю приятно провести время… Ты как, Анастасия?
— Я с тобой. Пройдусь по магазинам…
Ни в какие магазины Анастасия не попала. Не сговариваясь, отправились на почту: первым делом надо было доложиться начальству.
Новое кирпичное здание междугородней располагалось недалеко от базара. Желающих звонить было немного, все местные. Разговоры заказывали тоже на небольшие расстояния — Ташкент, Маргелан, Джизак…
Телефонистка принимала заказы и сама дозванивалась до абонентов:
— Чирчик, вторая кабина…
— Возьмите Джизак. Кто заказывал?
На Виктора и Анастасию с их заказом она бросила любопытствующий взгляд. Международные разговоры теперь случались здесь не так часто. Со столицей соседнего государства связывались через
