наиболее активно развивалась цивилизация и где человек приспосабливал для себя дикорастущие растения, вел неосознанную, стихийную селекцию будущих сортов.
В первых же поездках он сформулировал свою главную задачу -- попытаться понять историю возникновения культивируемых растений, найти предковые формы, восстановить методы работы древних селекционеров, осмыслить их приемы с позиций новейших достижений науки.
'... обобрал весь Афганистан, пробрался к Индии, Белуджистану, был за Гиндукушем-- писал он своему другу П.П. Подъяпольскому. -- Около Индии добрели до финиковых пальм, нашли прарожь, видел арбузы, дыни, коноплю, ячмень, морковь. Четыре раза переваливали через Гиндукуш, один раз по пути Александра Македонского... Собрал тьму лекарственных растений' (96).
Чтобы понять истоки культивируемых растений, Вавилов читает древние книги, знакомится лично с раскопками археологов в Сахаре и на острове Крит, поражается тому, насколько был высок культурный уровень древних народов, населявших территории нынешних арабских стран, утерявших эти достижения. Точно так же в Греции он подчеркивает, что 'трудно понять, как современные торгашески настроенные Афины, занимающие в смысле культуры ничтожное место, некогда стояли в передовой шеренге культур' (97).
Почти два месяца Вавилов провел в маленькой Палестине и тогдашней Трансиордании, знакомился с древними еврейскими религиозными текстами, 'чтобы восстановить картину земледелия библейских времен' (98).
'Был два дня в пустыне Аравийской. Нашел огурец пророков. Выехал на юг, -- писал Вавилов жене. -- Отсюда доеду до Синайской пустыни, затем в Иерусалим, в Заиорданье, к Мертвому морю. Дальше Самария, Галилея, словом, весь Закон Божий. Я люблю эту страну. Она прекрасна с ее горами, оливами, морями, разнообразием ландшафтов, бесконечными руинами, длинной историей' (99).
В письме к своему другу и заместителю Писареву Вавилов сообщал об этом путешествии:
'Палестина будет представлена исчерпывающе. Собрал до 1000 образцов и исследовал 5000 километров. Это для маленькой страны даже много' (100).
8 октября 1926 года он из Иерусалима пишет жене:
'В газете 'Дни' вычитал о получении премии [имеется в виду премия имени Ленина, которой Вавилов был удостоен в числе первых пяти её лауреатов -- В.С.]. Сама по себе она меня не интересует. Все равно пролетарии. Но за внимание тронут. Будем стараться' (101).
Зная несколько языков (102), покоряя всех своим открытым характером, обладая одновременно мужественными и утонченными манерами, он находил общий язык и с негусом Абиссинии, и с представителями семейства де Вильморенов, и с туземными проводниками в пустыне Сахаре.
Его деятельность как путешественника находит признание: в 1925 году Русское Географическое общество, отмечая результаты экспедиции в Афганистан, награждает его медалью имени Н.М.Пржевальского 'За географический подвиг', а Итальянское Географическое общество медалью 'За выдающиеся открытия'. В 1931 году Николая Ивановича избирают Президентом Всесоюзного Географического общества13 .
Советское правительство неизменно утверждало разрешения на зарубежные поездки Вавилова и выделало ассигнования на эти цели (чаще всего довольно скудные).
'Имею честь сообщить Вам, что Постоянный Комитет Международного Агрономического Института, по указанию Вашего правительства, выбрал Вас членом научно-технической комиссии по колониальной агрономии', -- сообщают ему из Рима 18 марта 1927 года, а 25 мая мая того же года пишут из того же института и снова со ссылкой на решение Советского Правительства, что тот же Комитет 'назначил [Вавилова] членом Научно-технической комиссии по сельскохозяйственной экологии и метеорологии' (103).
5 июня 1931 года Политбюро ЦК ВКП(б) специально рассмотрело предложение Н.И.Бухарина о включении Н.И.Вавилова в состав делегации на Лондонский международный конгресс по истории науки и техники вместо исключенных ранее из состава делегации Г.М.Кржижановского (решением Политбюро) и Нобелевского лауреата И.П.Павлова. Это предложение поддержал секретарь Сталина А.Постышев. Однако зав. Культпропом ЦК ВКП(б) А.Стецкий предложил 26 мая кандидатуры акад. Палладина (от Украинской АН) и проф. Н.Н.Семенова (от 'института Иоффе', как было сказано в представлении). Последнее предложение поддержал Генеральный Секретарь ЦК КП(б) Украины и кандидат в члены Политбюро ЦК ВКП(б) С.В.Косиор. Тем не менее при голосовании в Политбюро была утверждена кандидатура лишь Вавилова (104).
По возвращении с конгресса Вавилов представил отчет, подлинник которого хранится сегодня в Государственном Архиве Российской Федерации (105). Написан он был в полном соответствии с 'социальным заказом' властей той поры и содержал, например, такие абзацы:
'Сам конгресс... по существу не представил для техники большого интереса. Он демонстрировал в значительной мере скудость исторической концепции, которая свойственна современному подходу к проблемам истории естествознания и технологии в заграничной литературе. Метод диалектического материализма до сих пор почти не нашел отражения в докладах иностранных ученых, и в этом отношении на советскую делегацию выпала ответственная миссия... демонстрировать всю значимость его для современной науки...
Общее впечатление о научной работе в области мне близкой, именно сельского хозяйства, коротко можно резюмировать следующим образом: в области агрономии нас уже мало удовлетворяет тематика и темпы исследований за границей, в особенности в Европе. Повторяются одни и те же темы. Повторностью опытов думают усилить их значение. Некоторые опытные сельскохозяйственные станции повторяют 50 лет одни и те же опыты.
... В 1923 году мне пришлось работать в качестве аспиранта при Кембриджском институте по агрономии, и должен сказать, что за протекшие 18 лет мало что изменилось и практически разрабатываемые темы частично остались одними и теми же.
Акад. Н. Вавилов' (106).
Этот текст как будто позаимствован из арсенала пропагандиста советского толка, так как все нужные властям акценты были расставлены в полном соответствии с их чаяниями -- и суровый приговор теоретической никчемности западных исследователей, и якобы совершенная практическая пустота от приложения научных работ на Западе (при том, что Вавилов отлично знал как уровень успехов западного сельского хозяйства, базирующегося на научных разработках, так и то, что произошло на самом деле в сельском хозяйстве в СССР в результате коллективизации). Под некоторыми пассажами мог бы подписаться и Лысенко. Можно было ожидать, что после представления такого отчета Вавилову будет открыта зеленая улица в поездках на Запад.
Однако конец зарубежным поездкам приходит уже в следующем году. 3 июля 1934 года заместитель наркома по иностранным делам Н.Крестинский и нарком земледелия М.Чернов обратились к Секретарю ЦК ВКП(б) Л.Кагановичу с аргументированным письмом о желательности командирования Вавилова в Турцию в связи с личным приглашением Председателя Совета Министров Турции Исмет-паши. В письме наркомов утверждалось, что '... сельскохозяйственные науки в Турции почти целиком монополизированы немецкими специалистами. Приезд в Турцию академика Вавилова, пользующегося у турок большим авторитетом, мог бы создать выгодный для нас перелом и открыть перспективы для приглашения советских ученых.., для укрепления советско-турецких научных и культурных связей... изучения некоторых, прежде недоступных... районов Турции...' (107)
Это предложение было направлено на рассмотрение Политбюро. Но в то время ОГПУ уже плело интриги вокруг Вавилова, лично Сталину было направлено 'Директивное письмо ОГПУ' (см. главу V), в котором сообщалось о якобы доказанной вредительской деятельности Вавилова и его якобы оскорбительных замечаниях в адрес вождя. Арестован Вавилов не был, но на его зарубежных поездках был поставлен крест. На тексте письма Крестинского и Чернова появилась 'резолюция ядовито-зеленым карандашом: 'против Л.Каганович' и следом автографы Молотова, М.Калинина, А.Микояна, В.Чубаря' (108). Интересная деталь касалась рассылки выписки из протокола заседания Политбюро: первоначально сотрудники аппарата Секретариата ЦК сделали запись, что копии решения должны быть направлены Чернову и Вавилову. Однако фамилия Вавилова была перечеркнута и ниже ее от руки была вписана
