Влад понял, что переговоры завершены. Но он очень не хотел завершить их полной моральной победой этого вредного старикашки. Теперь ему очень хотелось оставить о себе что-то, например, постоянное карябающее душу воспоминание.
— У меня вопрос: а бароны Дирн и Кирн вообще в курсе были того, в какую авантюру вы их втравили? Или вы рассчитывали ударить по ним, когда они захватят замок Трант и немного расслабятся после легкой победы?
По мере продолжения фразы взгляд старика стремительно приближался к параметрам боевого лазера, чуть-чуть не дотянув до выжигающего жизнь свечения. Барон Ногт что-то прорычал, горделиво развернулся и, демонстративно плюнув, размашисто пошел к своим людям. Влад, догадавшись по такому поведению, что переговоры закончены, тихо пошел по дороге назад, не поворачиваясь спиной к крепостным стенам. Он завел левую руку за спину и, воспользовавшись тем, что ее не видно со стороны замка, показал два пальца, а затем сдернул со спины щит. Это был сигнал к прикрытию для людей Хагена, которые, замаскировавшись в вырытых окопчиках, страховали своего конунга. Через полсотни шагов, к полному удивлению вражеских стрелков и наблюдателей, несколько фигур одновременно выскочили, как из под земли, и прикрыли своими щитами отступающего к лагерю хромающего парламентера.
Эти все переговоры, закончившиеся ничем, на самом деле, после фраз Влада, превратили диалог командующих в опасную игру, сопровождающимся для него страшным риском. Конунга, несмотря на всякие эльфийские бредни, запрещающие это, могли и пристрелить со стены, если бы он начал конкретно говорить о том, что знает: о стрелах с лентами Дирна и Кирна, обнаруженных в колчанах пяти дружинников у замка Трант; о найденных в развалинах донжонов сундуках с перепиской, из которой следовало, что Ногт вырезал патруль Дирна и выдал это за проделки разбойников, которые захватили замок у переправы. Что спасло Влада и что именно заставило его тогда прикусить язык — неизвестно. Кто накинул на его жаждущий правды голос полог безмолвия? А ведь он тогда был готов до конца выяснить отношения со старым бароном Ногтом.
Однако тут играла роль еще и гордыня барона — договориться о переговорах, а потом пристрелить посла, тем более с мандатом от армии под командованием эльфийского принца — было чревато для дворянской чести и дальнейших взаимоотношений с окружающим миром. Ногт реально чувствовал себя неуязвимым, сидя за тройным кольцом стен, и был в своем феодальном праве. И для него существовала довольно высокая вероятность выйти совершенно сухим из этой кипящей бодяги, как это ни печально, но довольно часто бывает с зачинщиками всяких смут, которую сам Ногт и заварил, чтобы своим сыновьям обеспечить по замку в наследство.
Теперь, после провала переговоров, надо было приступать к более активным мероприятиям по штурму.
Конунг для мирного урегулирования вопроса и так сделал гораздо больше, чем мог.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Крепко осадили злого старика,
Но тот засел за стенами, словно на века.
Били мы по стенам и копали ход,
Решительного штурма требовал народ.
На первом же военном совете, прошедшем после переговоров, конунг предпринял отчаянные попытки расширить ассортимент средств и мероприятий для эффективной осады крепости. Пунктом первым шли осадные машины — камнеметы. Решили начать с эйнармов, а затем уже делать онагры и требуше. Из войска отобрать солдат с навыками кузнецов, плотников и камнетесов и создать инженерный батальон, который бы и занялся осадной артиллерией.
Следующим вопросом на повестке дня стоял подкоп. Выяснилось, что работа, несмотря на все административные ухищрения, идет слишком медленно. Влад стал конкретно уточнять, в чем проблема, и оказалось, что у людей профессия шахтера пока в этом мире не освоена, зато широко распространена клаустрофобия, и поэтому народ работал в галереях очень неохотно. В ходах под землей постоянно происходили ЧП — то кровля обваливалась, то ломало руки-ноги. Людям отчаянно не хватало опыта при проведении подземных работ.
Конунг вспомнил о гномах, прирожденных шахтерах, и приказал изыскать способы их найма и привлечения к работе. Прямо во время совета послали за представителями коротышек. В войске их находилось довольно много, почти пять десятков, но эти гномы были какие-то неправильные — работать кайлом и лопатой они категорически не хотели. Бородатые коротышки обожали стрелять из арбалетов, рубиться на топорах, но лезть под землю не желали ни в какую.
Здравую мысль на совещании подал принц Трейв — он предложил купить рабов-гномов у темных эльфов и пообещать им освобождение за хорошую работу по итогам штурма. Конунг расширил вопрос, объявив, что все гномы в его войске должны работать вместе, даже воины, так как только за счет узкой их специализации и концентрации усилий можно достичь пробойного эффекта в этом проекте. Единственным скользким моментом в плане дроу выглядело время доставки этих самых рабов-гномов. Колонна изможденных и злых бородатых рудокопов в цепях, пришедшая в лагерь через месяц, Влада не устраивала. Трейв, проработав идею, вновь вызвался провести переговоры посредством голубиной почты, заверив конунга, что гномы-рабы будут через неделю. А заодно дроу даст знак своим сторонникам и друзьям, что он жив и находится под покровительством принца Нюкаэля. Влад, аж заерзав от мысли, что рядом с ним, возможно, появится несколько десятков, если не сотен дроу, сразу поставил вопрос ребром о принесении ими клятвы верности. Принц Трейв серьезно озадачился этим вопросом, так как Влад четко ему дал понять, что большого количества темных эльфов он рядом с собой просто не потерпит, да и чревато это конфликтами в лагере на межрасовой почве. Начинающий полководец даже удивился, что вещи, которые лежат на поверхности, ему приходится объяснять, тщательно при этом разжевывая, теряя на это часы, за которые можно было решить массу других проблем.
Административная работа сжирала не только время, но и выпивала все силы, здорово выматывая своим процессом.
Осознав это конунг первым делом приказал закупить всю бумагу, которая только будет в торговых караванах. Во-вторых, после этого, он распорядился сформировать канцелярию из людей, знающих грамоту. Третьим делом — он начал организовывать 'Первый отдел'.
В жизни мирной Влад 'первые отделы' немного недолюбливал, так как те жили по своим понятиям, внутренним укладом их деятельность иногда шла вразрез с работой сисадмина. Мешали они спокойно жить простому работяге от оптоволокна и жесткого диска: то провода на виду их не устраивали, то щиток к рубильникам не под замком, то тревожную сигнализацию от сейфов надо на компьютеры вывести, да с обязательным СМС — информированием. Много, очень много, кровушки они попили из Влада в свое время. Но и необходимость такого отдела сейчас была первоочередной. Конунг сразу забил в структуру отдела две службы — внутреннюю безопасность и внешнюю разведку. За первую отвечал Ингвар, за вторую — Хаген. Не надо думать, что раньше было как-то по-другому, эти люди и так уже стальные зубы наработали по своей специальности, просто конунг наконец это оформил документально.
Это были первые две небольшие бумажки, с названием, ответственными лицами и штатными единицами, но эти два документа были лишь авангардом той бумажной Ниагары, которая грозила хлынуть и затопить бюрократической волной военный лагерь.
Следом конунг специальным приказом велел Скарви незамедлительно прибыть в военный лагерь при крепости Ногт. Военным комендантом замка Трант он назначил, предварительно, конечно, согласовав с генералом Витом, повышенного до капитана Мадерика.
Несмотря на всю эту возню с бумагами и назначениями, о деле конунг всегда думал в первую очередь. Ему было важно запустить процесс и проконтролировать его начальный этап, а затем уже можно, как он рассчитывал, обойтись нерегулярными проверками. Этим бумагооборотом стоило заняться в первую
