обозначенный в Законе «Об обороне» перечень разрешенных случаев («для отражения агрессии, для вооруженной защиты целостности и неприкосновенности территории РФ» и в ходе миротворческих операций) следующими пунктами: нападение на вооруженные силы РФ или другие войска, дислоцированные за пределами территории РФ; отражение или предотвращение агрессии против другого государства; защита граждан РФ за рубежом; борьба с пиратством и обеспечение безопасности судоходства.
Президент не скрывал, что необходимость изменения закона вызвана «пятидневной войной»: «Это связано с известными событиями, происшедшими год назад. Все вопросы должны иметь четкую регламентацию». И действительно, легитимность ввода войск в Грузию вызвала сомнения.
Эти поправки фактически давали России возможность, подобно США, отправлять солдат в любую точку планеты по любому поводу{99}. В середине декабря 2009 г. Дмитрий Медведев попросил Совет Федерации разрешить ему использовать вооруженные силы России за рубежом без санкции верхней палаты парламента. До тех пор считалось, что президент должен заручаться согласием СФ в каждом отдельном случае – это следовало из духа Конституции и закона. Но не из буквы. В Конституции лишь сказано, что к ведению СФ относится «решение вопроса о возможности использования вооруженных сил РФ за пределами территории РФ» (Закон «Об обороне» эту норму дублировал). Очевидно, эту лазейку юрист Медведев и решил использовать, когда предложил сенаторам выдать ему авансом, по сути, бессрочное и многоразовое разрешение на применение армии за пределами страны (к слову, ввод войск в Грузию 8 августа 2008 г. Совет Федерации согласовал лишь 25 августа). Ряд экспертов и правоведов назвали этот шаг неконституционным, но СФ поспешил заявить, что просьбу президента-юриста удовлетворит{100}.
5 февраля 2010 г. Дмитрий Медведев сообщил на заседании с постоянными членами Совета безопасности РФ, что утвердил новую военную доктрину России, а также «Основы государственной политики в области ядерного сдерживания до 2020 г.».
Доктрину-2010 можно с полным правом назвать преемницей доктрины, утвержденной Владимиром Путиным 21 апреля 2000 г. Главный пункт новой редакции военной доктрины остался неизменным: «Россия оставляет за собой право на применение ядерного оружия в ответ на применение против нее и (или) ее союзников ядерного и других видов оружия массового поражения, а также в случае агрессии против Российской Федерации с применением обычного оружия, когда под угрозу поставлено само существование государства». В новой редакции лишь уточнялось, что решение о применении ядерного оружия принимает президент. «К 2020 г. должно быть обеспечено гарантированное решение ядерного сдерживания в различных военно-политических условиях», – заявил Дмитрий Медведев.
Другую «новинку» обусловили уроки войны в Южной Осетии и принятые в конце 2009 г. поправки к Закону «Об обороне» об использовании российских войск за пределами страны. Нынешняя доктрина предусматривает право России использовать вооруженные силы за пределами страны для защиты своих интересов и своих граждан, а также для поддержания международного мира и безопасности. В старой редакции этого не было.
Обширные задачи были поставлены и оборонно-промышленному комплексу. Представляя новую доктрину, Дмитрий Медведев подчеркнул, что к 2020 г. должно быть обеспечено комплексное оснащение воинских формирований новыми образцами вооружений и средствами разведки. «Мы должны добиться превосходства в воздухе, в нанесении высокоточных ударов по наземным и морским целям, в оперативной переброске войск», – заявил президент{101} .
Но из военной доктрины по-прежнему не следовало, в конфликты какого рода с наибольшей вероятностью может быть втянута Россия, какие регионы следует считать источником потенциальной военной угрозы, к участию в скольких конфликтах и какого масштаба одновременно должны готовиться российские вооруженные силы, и многого другого, без чего невозможна разработка конкретных военных программ{102}.
Весной 2010 г. Минобороны отказалось от планов массового комплектования армии контрактниками. Сокращение привело к ликвидации значительного количества штабных, командирских, оперативных, мобилизационных должностей, без которых управление вооруженными силами и их эффективное применение невозможно. То, что у потенциального противника давно делают спутники, мощнейшие компьютеры, системы обработки информации, выдачи целеуказаний и управления огнем, в Российской армии пока делают люди – офицеры и прапорщики, а современные системы еще только в разработке, в то время как люди, которые компенсируют техническую отсталость, уже подлежат сокращению.
Из армии чуть ли не изгонялись все, кто был не согласен с реформой. Причем зачастую уходили лучшие, те, кто мог бы действительно составить костяк будущих вооруженных сил, у кого огромный боевой и служебный опыт.
В целом же Министерство обороны оказалось заложником принятых им же решений. С подачи президента Медведева в результате сокращения профессионального компонента и увеличения почти в три раза числа военнослужащих по призыву армия перестала быть профессиональной и стала полностью призывной. Так что можно отпускать всех в увольнение, кормить пять раз в день самыми изысканными деликатесами, но если завтра случится военный конфликт, воевать будут 18-летние мальчики, а уровень их подготовки такой, что выйти победителем в современном бою будет крайне сложно{103}.
Похоже, что история с разработкой военной доктрины и реализацией военной реформы демонстрирует визионерский подход Дмитрия Медведева в отношении президентской деятельности. Для него главное – обозначить новое направление, задать тональность, определить градус новой рельности и пути, по которым надо двигаться в светлое будущее.
В ноябре 2010 г. на крупнейшем в Европе общевойсковом полигоне Западного военного округа «Гороховецкий» вблизи поселка Мулино Нижегородской области, где проходил финальный этап учений Сухопутных войск РФ, главнокомандующему демонстрировали состояние реформируемой армии.
Полковник Сергей Рязанцев доложил Дмитрию Медведеву, что «реформирование резко обострило проблему низкого уровня должностной подготовки офицеров», которые раньше занимались в основном «решением бытовых проблем и техника стояла», а теперь должны выполнять боевые задачи на новой технике. Из 611 офицеров в бригаде полковника Рязанцева 415 человек пришлось уволить – они не смогли или не захотели обучаться.
На это президент заметил, что «нужна современная и компактная армия, где служат профессиональные офицеры и хорошо подготовленные солдаты», и что нельзя «заставлять служить тех, кто служить сейчас не готов». При этом он заверил, что социальные проблемы всех уволенных военнослужащих будут решены{104}.
18 марта 2011 г. на расширенном заседании коллегии Министерства обороны, подводя итоги реформы, Дмитрий Медведев объявил, что «с 1 января 2012 г. денежное довольствие увеличится в 3 раза». Согласно президентскому поручению, денежное довольствие в размере 50 000 руб. в месяц будет рассчитываться исходя из первой офицерской должности – командира взвода и по первому воинскому званию – лейтенант. В соответствии с заявлением главы государства с января 2012 г. оклад, например, полковника составит не менее 60 000 руб., а зарплата генерала армии – около 250 000 руб. Дмитрий Медведев к этому добавил, что военные пенсии тоже увеличатся в 1,6 раза. Таким образом, с 1 января 2012 г. пенсия полковника будет составлять в среднем не 11 000, как сейчас, а без малого 18 000 руб. Военная пенсия генерал-майора будет проиндексирована с 13 000 до 20 000 руб{105}.
Самым показательным, пожалуй, примером перевооружения российских ВС стала эпопея с закупкой французских вертолетоносцев Mistral. Не только потому, что это была самая крупная закупка оружия иностранного производства, но и потому, что эта покупка показала всю глубину противоречий между Минобороны и российским ВПК. Вряд ли Дмитрий Медведев предполагал, что подобное столкновение ведомственных интересов может достичь такого уровня, но многое из того, что происходило между двумя ведомствами, обнажилось именно в процессе перевооружения российских ВС.
16 июня 2010 г. глава «Рособоронэкспорта» Анатолий Исайкин сообщил, что переговоры «вступили в завершающую фазу». Компания начала подготовку контракта, но в процесс вмешалась ОСК, предложившая строить южнокорейский корабль Dokdo. 17 августа 2010 г. Минобороны отказалось от
