Никто не торопится, сегодня свободный день. Жара, густо настоенная на березовом листе, располагает к отдыху, к беседам. Футболисты расслабляют мышцы и души.
Вот тут-то я и услыхал весной тридцать седьмого года первый раз о Григории Федотове от человека, понимающего толк в футболе.
Я добросовестно хлестал себя веником на верхней полке в Сандунах, когда сквозь пар разглядел Константина Блинкова. Через секунду Костя пристроился рядом на лавку. Его умное лицо радостно сияло. Он многозначительно поглядел на меня и поднял вверх большой палец — жест, до сих пор равнозначный высшей похвале.
— Ты о чем? — спросил я.
Мой друг прищурился и дважды торжественно произнес:
— Самородок! Самородок! Да еще какой...
— Кто?
— Коля, друг, найден игрочина, каких еще Москва не видала. Этот малый из Ногинска утрет нос всем нашим атаманам. На первый взгляд видно, что игрок от господа бога. Фамилия Федотов. Словами не расскажешь. Приходи, увидишь. А когда увидишь, то спать не будешь, пока в «Спартак» не перетянешь. Я заприметил его еще осенью, но, конечно, молчал, а сейчас он на левом краю «Металлурга» в Сочи чудеса творит...
И он довольно засмеялся своим тихим бархатистым смехом.
Не скрою, я взволновался. Я знал, что Блинков, который тогда шефствовал над «Металлургом», разбирается в игроках, и сразу поверил, что Федотов — звезда, которую проглядел наш «Спартак», третий год играющий без настоящего левого края. Я бросил веник и пристал к Косте с подробностями: как бежит, как бьет, как техника, как голова, как характер? А он хлестался с наслаждением веником, куражился слегка и все приглашал лично взглянуть на его самородка:
— Вот через недельку в Москве увидишь...
Через день-другой я успокоился: вероятно, Костя слегка прикрасил. Каждый из нас невольно возводит мечты в действительность, иной раз принимает желаемое за факты. Но достаточно мне было дней через десять увидеть Григория Федотова в раздевалке стадиона «Локомотив», как я с первого же взгляда понял, что это незаурядный игрок. На тренировке он меня покорил, после игры я им бредил.
Если спросить, кто лучший из лучших в советском футболе за пятьдесят лет, — многие ответят: Григорий Федотов.
Дебют провинциала в Москве ошеломил знатоков столичного футбола. Все подкупало в молодом форварде: пружинисто-припадающий бег, мощь, резвость, прыжок и завораживающая манера игры. Все говорило, что перед нами талант, Шаляпин в футболе.
И он давал концерт за концертом.
Все, что делал Григорий Федотов на поле, было ново, неожиданно, самобытно. Безукоризненная корректность сочеталась с пламенным стремлением вперед, джентльменство — с результативностью. Его выступления стали приманкой для зрителей. Идешь, бывало, на стадион и ждешь — что еще нового покажет этот игрок.
Чего, например, стоил первый гол непобедимым баскам, забитый им так, что и сейчас не верится! Мяч влетел в ворота с самой лицевой линии. Вот и верь после этого, что резаный удар «сухой лист» изобретен в пятидесятых годах в Бразилии. На двадцать лет раньше им уже владел Григорий Федотов.
На Антверпенской рабочей спартакиаде он обеспечил победу в турнире «Спартаку». В решающей встрече с командой Барселоны Григорий одного за другим обвел всех испанских защитников и протолкнул мяч в сетку. Мы победили 2:1. Через несколько дней в Париже с его помощью был завоеван Кубок всемирной выставки.
«Этот виртуоз с лицом васнецовского Иванушки стал бы бесценным украшением для любой сильнейшей профессиональной команды мира», — писали о Федотове французские газеты.
В следующем, 1938 году Федотов был призван в армию и стал бессменным лидером команды ЦДКА. Под его водительством она пять раз за семь лет обретала золотые медали чемпиона. Здесь он первым опробовал и блестяще осуществил тактику блуждающего форварда, был неподражаемым бомбардиром в завершающих стадиях атак до 1950 года.
Многое видоизменил в советском футболе Григорий Федотов. Ни один тренер никогда так не двигал вперед класс нашего футбола, как этот рабочий парень из подмосковного текстильного городка.
В жизни футбольный герой был милым человеком. Он просто не придавал значения своей небывалой популярности. И позже, когда его имя стало в футболе нарицательным, Григорий Иванович оставался таким же простым, всегда мало говорил, больше слушал и мотал на ус. Ни тени высокомерия. Только чуть заметная усмешка выдавала его отношение к тем, кто разглагольствовал о футболе, мало соли в нем скушав.
За Федотовым ходили толпы разнородных почитателей, репортеры всех мастей пытались выведать у него рецепты его успехов. Он со всеми был вежлив, терпелив и по обыкновению скромен. Природный ум, так щедро помогавший ему разбираться в тончайших нюансах игры, оказывал ему такую же услугу в жизни.
Федотов прожил всего сорок один год. За месяц до внезапной кончины московские болельщики видели последний незабываемый федотовский гол. Он его забил в игре ветеранов в Лужниках. Мяч, посланный могучим ударом, влетел под верхнюю штангу.
Прошло время, и в армейской команде на том же месте центрального нападающего появился новый Федотов — сын знаменитого футболиста Владимир.
Володя с трех лет учился загонять мяч в ворота, которыми служили ножки обеденного стола. Потом начались занятия посерьезнее. К семи годам мальчик уже грамотно разбирался в тактике футбола. Пример был всегда перед глазами.
Владимиру пока что не хватает отцовской боевитости. Что ж, рос он в других условиях: ему не приходилось самому чинить бутсы, копить деньги на футболку, искать место, где бы поиграть. Борьба с трудностями закалила Федотова-старшего, выковала из него подлинного бойца на поле. Бойцовский характер воспитывает у Федотова-младшего славная армейская команда, да и сам футбол — мужественный вид спорта.
В годы царствования Григория Федотова вице-королем футбольных полей можно было с полным основанием назвать Константина Бескова. Он возглавлял нападение московского «Динамо» — единственную команду, успешно противостоявшую коллективу ЦДКА и сумевшую трижды за футбольное десятилетие вырвать у армейцев почетное звание чемпиона.
Бесков был менее одарен от природы, чем Федотов, но его высокая футбольная образованность и культура позволили ему стоять в одном ряду с первыми из первых на футбольном Олимпе. Игра Бескова была построена на тонком расчете и блестящей технике. Там, где Федотов действовал интуитивно, Бесков беспрерывно изобретал. Где первый вдохновлял партнеров личным примером, второй учил и требовал исполнительности.
И товарищи по оружию у того и другого подобрались соответственно их характерам: отважный Гринин и вездесущий Николаев — в ЦДКА, хитроумный Сальников и неуловимый Трофимов — в «Динамо».
В этих футбольных ансамблях Федотов был гениальным дирижером, а Бесков, если хотите, главным концертмейстером. Ибо только точность и поистине симфоническая слаженность позволяли в те годы московскому «Динамо» противоборствовать силе и чисто суворовской стратегии армейских футболистов.
Бесков действовал на поле ювелирно. Он не прощал противнику ни технических, ни тактических ошибок. Малейшая возможность сейчас же использовалась им для передачи или внезапного, стремительного удара. Противник не мог предугадать, какой ход придумает Бесков, потому что оружие, которым он пользовался, было разнообразным и он умело маскировал свои намерения.
Сейчас Константин Бесков — один из ведущих советских тренеров. В его работе, как и раньше в игре, привлекают упорство и любовь к экспериментам.
Третий из этой славной пятерки центральных нападающих — Борис Пайчадзе («Динамо», Тбилиси) долгие годы не брал на себя бремя лидера и организатора на поле. Его талант проявлялся в безупречном
