Команда мастеров уехала в Австралию. А я вместе с юношами, как когда-то, в самом-самом своем начале, поехал в Сочи, где и стал готовиться к первому после перерыва сезону — на все про все в моем распоряжении оказалось только два месяца. За два месяца до начала сезона шестьдесят пятого года определилась моя судьба — я снова был в «Торпедо».
Судьба, строго говоря, не совсем еще определилась — в том составе, что удачно выступил в прошедшем сезоне, я ведь в официальных играх ни разу не играл.
И мог ли я не спрашивать себя тогда — подойду ли я им, тем ребятам, которые совсем близко были в прошлом году к победе и стали серебряными призерами?
Я, в общем-то, почти уверен был, что сыграю не хуже прежнего.
И вместе с тем сомневался: а будет ли теперь этого достаточно, чтобы занять в команде место, к которому я привык, которого требовала сама манера моей игры?
Команда образца шестьдесят четвертого года выглядела ровнее во всех линиях, чем команда пятьдесят восьмого года.
Тогда побеждали, как правило, за счет сильной атаки. Сзади же играли недостаточно строго.
А сейчас защита была вполне надежной. Про полузащиту и говорить нечего. Я уже писал здесь, как удивил меня взлет Валерия Воронина, понравился мне и Борис Батанов — игрок мне прежде мало знакомый.
Тон по-прежнему задавал Кузьма. В других же возможных партнерах по атаке мне еще предстояло разобраться, но, судя по сезону шестьдесят четвертого года, все они чувствовали себя в основном составе вполне уверенно.
Я слышал, конечно, разговоры, что команда, выступавшая и побеждавшая в шестидесятом году, была не только сильнее той, в которой мне предстояло заново начинать, но и более торпедовской, что ли…
«Торпедо» узнало вкус самой большой победы. И как я понимал, теперь уже всегда измерялось наивысшим этим своим успехом.
У нас в стране совсем немного команд, становившихся чемпионами. И за исключением ворошиловградской «Зари», победы в чемпионатах страны не были случайными в судьбах этих клубов. Достаточно вспомнить историю таких команд, как московские «Динамо» и «Спартак», как киевское «Динамо».
Армейский клуб, после того как не но своей воле распалась команда ЦДСА и был пропущен очень важный сезон после Олимпиады в Хельсинки, и по сей день не может обрести тот победительный дух, который, как помню я с детства, отличал его когда-то. Ему даже первенство, выигранное в семидесятом году, не помогло.
Тбилисские динамовцы часто, слишком часто ценили собственный стиль игры превыше победы в турнире — так уж мне кажется — и ходили в призерах, когда могли бы и за первенство побороться. Но решились динамовцы на это только в шестьдесят четвертом — на четыре года позже, чем наши. Правда, в шестьдесят четвертом они-то м отобрали у нас победу. Я тогда слушал радиорепортаж из Ташкента и почти до конца не верил, что «Торпедо» в такой важной игре уступит тбилисцам.
В «Торпедо» со времен Александра Пономарева были лидеры, умевшие повести за собой в матчах с самыми что ни на есть сильными.
Но вот такого чемпионского, победительного духа, как в московском «Спартаке», а позже в киевском «Динамо» — командах, настроенных на весь сезон, на весь турнир, — у нас долго не было.
Я оставлял в пятьдесят восьмом году команду, где подобные настроения только-только зарождались.
Пришел же я через восемь лет в коллектив, где даже те, кто не был еще чемпионом и вообще ничего еще заметного в футболе не сделал, безо всякой робости смотрели на любого противника. Без робости, но и без высокомерия безответственного.
Старшего тренера Виктора Марьенко я хорошо знал как игрока — мы же вместе с ним выступали за «Торпедо» середины пятидесятых годов.
Не стану, конечно, сравнивать его как специалиста с Якушиным или Масловым, но не могу не сказать о его готовности сделать все для игрока, в которого он верит, в котором заинтересован.
В сезонах шестьдесят четвертого — шестьдесят пятого Марьенко создал в «Торпедо» очень благоприятную обстановку, нельзя про это забывать.
Я знал, что тот чемпионский состав шестидесятого года до обидного быстро распался. И некоторые из потерь оказались невосполнимыми.
Но не мог же я не понимать, что пока в команде верховодят ключевые игроки из той команды — Воронин, Иванов, Батанов, Шустиков, — опыт, обретенный в самой большой победе, наверняка сохранился.
Может быть, и несколько самонадеянно, я все же полагал, что чемпионские времена «Торпедо» начинались тогда, когда выдвинулись мы с Кузьмой и Слава Метревели. И по идее во всех основных новшествах я был обязан просто сразу же разобраться.
В пятьдесят шестом — пятьдесят восьмом годах «Торпедо» нередко выигрывало за счет новизны в тактике: вместе с Ивановым мы играли выдвинутым вперед сдвоенным центром. По бразильской схеме, как стали говорить после чемпионата мира пятьдесят восьмого года.
Ко времени моего возвращения в большой футбол вариант 4-2-4 был уже хорошо освоен всеми командами.
«Торпедо» в тактическом отношении, в общем, не выделялось. Но исполнители были неплохие. Не все, конечно, но, как я уже говорил, состав был солидно укомплектован во всех линиях.
Мне предстояло «прийтись ко двору».
На юге я готовился под руководством моего бывшего партнера Алексея Анисимова. Он тренировал молодежь и со мной занимался индивидуально. «Гонял» — я заметно отставал тогда физически.
В прежней своей практике я, пожалуй, с подобной проблемой и не сталкивался.
В свои двадцать восемь лет я не только опытным игроком считался, но по новым меркам и почти что ветераном. Не забывайте, что в пятьдесят восьмом году я по любым меркам был молодым. Меня признавали мастером, я играл за сборную, но тренеры в канун сезона не спешили нагружать меня физически — помнили про мой возраст.
Я очень рано стал выступать за мастеров и от сезона к сезону, естественно, прибавлял в технике — без каких- либо специальных усилий и упражнений.
