— Нет, это не возможно, чушь какая-то, … это не мне и не нам решать. А, затем, князь, это не слишком?
— Зато, чисто по-русски.
— Надо собрать собрание, выдвинуть несколько кандидатур, что бы было демократично, прозрачно. А, то получится диктатура, а не светское государство, — поддерживает меня Семён.
— К вашему сведению, — усмехается Аскольд, — демократия, это самая извращённая, замаскированная во вкусную конфетку, форма диктатуры. Самая прозрачная власть- это самодержавная, но… в рамках определённых законов, на благо всем и себе. Каждая кухарка не способна мыслить шире своей кухни. Толпа не должна управлять, только, выполнять. Тогда будет порядок. Демократия только маскируется под толпу, на самом деле всё решают демократические самодержцы, выдавая, часто, свои гнусные решения под решения толпы. Типа, а с нас все взятки гладки. Эту гнусность не мы сделали, а вы. Мы просто исполнители решений толпы. Мы демократы, против народной воли пойти не имеем права, даже если это претит человеческому пониманию о нравственности. Видите, как легко можно умыть грязные руки. Во всём виновата толпа, мы с вами, а не они, народные избранники. Поэтому, если слишком зарывался какой-нибудь царь, это было видно всем. Его свергают и сажают на трон другого. В истории такое было и не раз.
— Интересная мысль, — задумываюсь я, — мне приходили аналогичные мысли, но я не когда на это место себя не ставил. — А почему ты решил, что подхожу для этой роли?
— Других нет, а тебя знаю, — невозмутимо и просто отвечает он.
— Вы, знаете, а мне нравится эта идея, — неожиданно горячо ответствует Семён.
— Там видно будет, — в сердцах буркнул я. Но, внезапно ощущаю такой взрыв энергии, словно целая электростанция закачала в меня мегаватты электричества. На мгновение мир изменился, стал сверх контрастным и словно Некто, кто стоит над
всеми нами, поставил на это решение свою печать. Я понял, обратной дороги нет, на меня опустился огромный груз власти.
— Так тому и быть, — сурово произношу я. Аскольд удовлетворённо выдыхает, Семён распрямляет плечи, я только сейчас обратил внимание, какие они широченные. Его глаза посветлели до небесной голубизны:- А, ведь, это идея не твоя, — обращается он к Аскольду, — это решение свыше.
— Да? Да, — соглашается Аскольд.
— Как сейчас нам поступать, продолжать разведку, или вернёмся в лагерь, — в раздумье спрашиваю я, — может, мне по статусу не положено прыгать по камням?
— Я, думаю, Великому князю не возбраняется потешить себя удалью, — беззвучно смеётся Аскольд. Я тоже улыбаюсь, а Семён сияет, словно красная девица. Вдруг мне стало легко и просто. У меня есть друзья, они меня всегда поддержат.
Мы протискиваемся между скалами, и оказываемся на другом берегу. В этом месте царит первобытная дикость, видно метаморфозы произошли основательные.
Хаос из базальтовых и гранитных отложений, застывшие потоки лавы и ровненькая, кругленькая галька у самой воды, придают неповторимое очарование. Непуганые крабы копошатся на покрытых водорослями прибрежных валунах. Чайки с добрых индюков, бродят между камней, выискивая разнообразную живность, в море мелькают всё те же акульи плавники, на горизонте выпустил фонтан кит. Процесс поглощения одного мира другим происходит непрерывно.
Стараясь не спугнуть наглых чаек, соблюдая интервал, идём по берегу. Ни одной пластиковой бутылки, шкурок от колбасы и яиц, мазута в воде и на камнях, первозданная чистота. Издам закон, за свинство над природой, сечь плетьми, мимоходом думаю я.
Неожиданно вдалеке, видим просто сюрреалистическую картину, под пляжным зонтом сидит человек.
— Это он, — подходит ко мне Аскольд.
— Почему один?
— Хочет поговорить.
— Наглец! — сверкнул очами Семён.
— Почему? — удивляется Аскольд, — нормальный мужчина.
Не спеша подходим к сидящему человеку. Тот, до последнего не поворачивает голову. Когда мы приблизились вплотную, он, наконец, соизволил, обернулся к нам, в глазах искрится веселье:- Привет, Аспид, — обращается он к Аскольду.
— Привет. Росомаха, — Так же радушно поприветствовал его он. Есть ощущение, встретились старые, добрые друзья.
— Виски мой не понравился?
— Решил с тобой выпить.
— Нет проблем, — он достаёт четыре разовых стаканчика и плеснул туда янтарной жидкости.
Аскольд взял виски и на мой вопросительный взгляд, ободряюще кивнул.
— Два раза хохма уже не хохма, — беззвучно как Аскольд, смеётся незнакомец.
— Представил бы своих друзей, Аспид, — с укором в голосе говорит мужчина.
— Семён, хирург, — указывает он на сероглазого верзилу. — Великий князь, Никита Васильевич, — торжественно представил он меня.
Я ждал любой реакции со стороны незнакомца, но не этой. Мужчина с достоинством встаёт, кивает:- Для меня большая честь с вами познакомиться, Великий князь, — серьёзно говорит он. Я несколько смущаюсь:- Князь государства, у которого даже названия нет.
— Назовите его Растиславлем, — советует нам наш враг.
— Славим Солнце, — задумчиво высказывается Семён.
— Где-то так, — соглашается Росомаха.
Мы выпили виски без тоста, каждый сказал его в душе.
— Зачем придурков заставил рыбу разбрасывать перед нашим лагерем? — спрашивает Аскольд.
— Засиделись ребята, да и этот метод хотел проверить. Но, осечка вышла. Как говориться, 'заставь дурака молиться, он и лоб расшибёт'. Правильно заметил, придурки. Потащили мясо прямо к пещерам. Вот медведь их и учуял раньше, чем рыбу.
— А с теми ловушками? Ты же знаешь, у меня нюх на них, не прокатит.
— Знаю об этом. Просто хотел старого друга позабавить, а заодно проверить, в какую сторону повлиял новый мир на тебя. Я сделал выводы, кто-то сильно потерял, кто-то нашёл в десять раз больше, чем было в прошлой жизни. Ты не потерял, — похоже, Росомаха этим очень доволен.
— А если б потерял?
— Убил бы.
— Что думаете предпринимать?
— Уходим мы, Аспид. Вам надо набираться сил, нам. Потом встретимся.
— А к нам не желаешь присоединиться?
— Я с Вилен Ждановичем тесно связан.
— А если заключим союз? Земли на всех хватит.
— Он не хочет делиться властью, в чем-то его понимаю. А, вообще, жизнь покажет, — не стал обрубать канаты наш враг, — может, и заключим союз.
Росомаха встаёт, не спеша закрывает зонтик, улыбается и неторопливо идёт прочь.
— Вот бы мне сейчас пистолет, разрядил бы в него всю обойму, — неожиданно разъяряется Семён.
— У тебя не получится, а я не стану, — просто отвечает Аскольд.
Я долго наблюдаю за этим необычным человеком, пока тот не скрывается за тёмными скалами. Чувствую угрозу, исходящую от него, знаю, пути наши должны, когда то пересечься. Неуютно почему-то на душе.
— Пора домой, — грустно говорю я.
— Да, нам делать здесь уже нечего, — соглашается Аскольд. Он непривычно печален.
— А почему он тебя Аспидом называл?
— Ядовитый, наверное, — усмехается друг.
