другие получили трёпку от волчицы. А вот…,- Аскольд осекается.
— Я, заинтригованный сажусь рядом:- Что замолчал?
— Ребёнок грыз кость, на ней следы хороших клыков. И, жим челюстей не детский, кость перекушена пополам.
— Монстры, какие то, — бормочу я.
— Просто они другие, — шепчет князь, оглядывается по сторонам.
Мне становится не по себе. Если здесь такие детки, то какие взрослые? Внезапно мне кажется, за нами наблюдают. Я выпрямляюсь, смотрю в лес. Все мужчины выставляют копья, тоже чувствуют чьё-то внимание.
— Однако нам не стоит задерживаться, — Аскольд, словно простреливает взглядом окружающую листву.
Не слова говоря, Семён проворно карабкается на ствол дерева, что-то давит дубиной и с выжиданием смотрит на нас. Не сводя взгляда с внезапно притихшего леса, быстро заскакиваем на природный мост.
Толстая кора буграми покрывает дерево. Бурелом из сломанных ветвей местами в клочьях грязной паутины, скользкая плесень, множество мокрых древесных грибов, делают переход достаточно сложным, если не опасным. И ещё, слизни, мокрицы, многоножки, жуки с длинными усами, всё это снуёт перед ногами и ещё норовит цапнуть. Давно не испытывал такого омерзения. Но, приходилось, стиснув зубы от отвращения, продираться сквозь гниль, давя, то ногой, то кулаком назойливых насекомых.
Дерево огромное, мы уже прошли, проползли метров семьдесят, а оно всё ещё не кончается. Ветвей стало больше, различной живности — полчища, ствол тоньше. Ноги скользят. Кора и всякий мусор, срывается вниз и исчезает в тёмной мгле пропасти.
Напрягаюсь до невозможности. Обоняние выхватывает запахи необычных существ, а слух выдёргивает непонятные звуки: то ли бормотание, то ли разговоры. Но, может, это болезненное воображение, галлюцинации? В любом случае я очень
тороплюсь пройти опасный мост, спихиваю с дороги жуков, пауков, пугаю мелких грызунов. Скольжу, чуть не падаю, но иду, стремясь быстрее преодолеть это кошмар. Впереди вскрикивает и ругается Семён, сражаясь с очередной гадостью. Охотники не ропщут, разве, кто кого посылал куда подальше, князь Аскольд замыкает путь. Он идёт, молча, руками при продвижении не помогает, держит перед собой лук со стрелой, но движется ловко и бесшумно, ни разу не споткнулся и не поскользнулся. Я всегда не перестаю удивляться навыкам друга.
А пропасть под нами гипнотически манит к себе, удушливые испарения доносят неясные запахи живых существ. Там живёт своей жизнью неведомый нам мир. Я догадываюсь, разойдясь в разные стороны, трещина открыла вход в нечто, что абсолютно чуждо нам, жителям света. Мороз дерёт кожу, страх гонит всё быстрее. Но вот, показались просветы в листве. Страшный путь подходит к концу.
Отряд спрыгивает на землю, и сгрудились вокруг меня. Не мешкая, даю команду князю Аскольду замыкать колонну, сам возглавляю. Последний раз смотрю на мешанину веток и листьев на дереве-мосте, вроде улавливаю скрытое движение. Был соблазн пустить стрелу, но решил повременить. Почти бегом веду отряд из леса. Это необходимо сделать до вечера, иначе, лес нас сгубит.
Почва под ногами становится более влажной, мха — целые поля, иногда под ногами брызгает вода. Меня это тревожит, боюсь, забредём в болото, а то и в трясину занесёт. Держимся ближе к разлому, хотя хочу уйти от него. Щупальца белёсого тумана, выползающего из него, не дают покоя. Всё кажется, под его прикрытием выползет какая-нибудь гадость нам на погибель.
Часто натыкаемся на волчьи, вперемешку с детскими, следы. Звери, как и мы,
в болото не уходят. Но, обратил внимание, близко к расселине, так, же не приближаются. Значит, действительно, там опасность для всех.
Запах свежей крови резко бьёт в ноздри. Я останавливаюсь как вкопанный. Аскольд неслышно приближается, вытягивается как струна прислушивается. Смотрит на меня, требуя пояснений.
— Кровью пахнет.
— Я не чувствую, — принюхивается князь.
— Заходим с боков, — распоряжаюсь я. — Нагромождение валунов видите, это там.
Очень медленно, обходя сухие ветки, приближаемся к сему месту. Над ним витает дух смерти. Кругом пятна крови, земля вспахана словно плугом, молодые деревца сломаны, кусты выдраны с корнем.
Сразу за валунами натыкаемся на разорванного матёрого волка. Затем на другого зверя, покрытого многочисленными рваными ранами. Он ещё живой, издыхает в страшных муках, кишки вывалились на землю и по ним ползают жирные мухи. Волк, с трудом поворачивает огромную голову, ни тени угрозы не вижу в его глазах, только отрешённость, приготовился к смерти.
Мне становится, безумно жаль, моментально натягиваю тетиву, стрела взвизгивает, положив конец его мучениям.
И вдруг, вижу человека. Он, почти двухметрового роста, лежит животом на земле, пальцы скрюченно вцепились в землю, тело — сплошная рана, крепкая шея, почти полностью перегрызена. Охотники быстро переворачивают его на спину, я отшатываюсь. Клыки, как кинжалы, торчат во рту словно тигриные, слегка в разные стороны. Но лицо, достаточно человеческое, с разницей лишь в жевательных мышцах, они мощные, звериные. Что он не поделил с волками? Может детей хотел забрать? Мелькает мысль.
— Может, это батя, за своими детьми пришёл? — подтверждает догадку Семён.
— Очень может быть, — Похороните его. И,… задумался я, — волков тоже.
— Никита Васильевич, сюда, — кричат охотники, — ребёнок, живой!
Глава 9
Охотники толпятся у больших валунов и копьями пытаются достать ребёнка
— Прекратите! — кричу я. Расталкиваю людей, сажусь на корточки. В щели, между камней сидит всклокоченное, рычащее существо.
— Сейчас достану, — крупный мужчина с дряблым, в красных прожилках, лицом, наматывает на руку толстую куртку, теснит меня и ползёт к малышу.
— Осторожней, не повреди мальчонку! — прикрикиваю я.
Детёныш шипит, плюётся и, неожиданно бросается вперёд, вцепляется в куртку, срывает её, вновь бросается на человека. Но, охотник проворно отскакивает и, пинает тупым концом копья, в незащищённое тельце зверёныша. Что произошло в сей момент, я даже сразу не сообразил. С криком:- Ах, ты, гад! — Семён огрел краснолицего мужчину пудовым кулаком. — Ещё раз ударишь ребёнка, раздавлю как мокрицу, — он белый от гнева.
Мужчина откидывается навзничь, но моментально в ярости вскакивает. Но я спокойно говорю:- Очень не прав ты. Соображаешь?
Князь Аскольд почёсывает бородёнку. Он смотрит на крупного мужчину, как кобра на курёнка.
Охотник быстро приходит в себя и примиряющее говорит:- Это зверь, вы посмотрите на его клыки.
— Пусть даже и зверь, — но руки не стоит распускать. Не ровен час, подумаем, что ты трус.
Тем временем Семён присаживается на корточки и ласково разговаривает с несчастным существом. В ответ слышится:- Игррр, игррр….
— Игорь! — смеётся сероглазый богатырь. — Вы слышали? Он говорит, Игорь.
— Рычит, цапнуть хочет, — зло вякает краснолицый мужчина.
— Пошёл от сюда, козёл вонючий! — рявкает Семён. После этого случая этот человек перестал для него существовать. Как бы ни подрались, недовольно думаю я, но мужчина проглатывает оскорбление, отходит.
Неожиданно звуки, игррр, сменяются на, иггг. Затем звук, похожий на мяуканье крупной кошки и вдруг из щели высовывается ручонка, цвета бронзы. Семён ложится на бок, показывает полное расположение малышу. Детёныш полностью выползает, видит людей, скалится и, вместо того, чтобы
