— Что с тобой случилось? — спросил наследник. Он все еще хмурился, однако ни в голосе, ни в его глазах уже не было прежней яростной злости. Осталась лишь не проходившая усталость и горечь потери, с которой ему еще предстояло смириться и свыкнуться.
— А, — тяжело вздохнув, тот махнул рукой. — Попался на удочку лешего, как последний дурак. Шел себе по тропинке, шел, а потом вдруг услышал чей-то голос — девичий, взволнованный, надломленный… Такой, знаешь, полный мольбы, щемящий. Показалось, что она звала на помощь. Ну я и бросился прямо в чащу. Конечно же, там никого не было. Только деревья скрипели старыми костями на разыгравшемся ветру. Вот только я потом уже на тропинку, как ни старался, вернуться не смог. Так и пробродил целый день. Уже думал: все, пропал. А тут услышал голоса и так обрадовался…
Ему стало вдруг стыдно. И случившееся с ним было тут совсем ни при чем. Он вдруг с совершенной очевидностью понял, каким глупцом он был, каким безжалостным уродом предстал перед друзьями, которые… Да ни в чем они его не обвиняли! А если и обвиняли — не их в этом вина. Потому что им только что пришлось пережить такое…
— Прости, — Альнар словно прочел его мысли. Или, возможно, он просто понял его переживания. Потому что точно так же, как и спутник, в какой-то миг перестал думать о себе и своих планах, попытавшись взглянуть на все иначе. — Ты спас нам жизнь, вырвав из рук разбойников, а я был готов придушить тебя, думая даже не о том, что мы оставили тело Лиина на растерзание диким животным, нет, лишь о золоте.
Лот понимающе кивнул. Теперь ему стало понятно, что за вопрос задавал ему наследник: 'Зачем ты разрезал сумку с золотом?'
— Мы не смогли бы унести его с собой, — с долей укора проговорил он, уверенный, что всякий должен понимать: в жизни бывают моменты, когда золото теряет свою ценность, становясь камнем на шее утопающего. — А так — они отвлеклись на сокровища, и, всецело поглощенные их дележом, забыли о нас. Вряд ли у нас был бы другой шанс убежать.
— А золото они все равно бы нашли, — глядя в сторону, бросил Алиор. — Какими глазами глядели на суму. Словно чуяли… — затем, оборвав себя, он болезненно морщился, не понимая, как в такой момент можно говорить о чем-то, кроме жизни и смерти.
— Да понимаю я все! — воскликнул, взмахнув руками, Альнар. — Просто на это золото мы должны были купить жизни для всех выживших людей Альмиры, а выкупили у судьбы лишь свои собственные!
— Мы никудышные торговцы, — скривившись в горькой усмешке, сплюнул себе под ноги Лот. — Вот если бы с нами был Рик…
— Он погиб в горах, — помрачнев, прошептал наследник. Его пальцы сжались в кулаки, мысли обратились к погибшим друзьям. Нет, конечно, отправляясь в путь, он понимал, что им придется платить богам за каждый свой шаг. Но не такой же ценой!
— Хотя должен был другой… — проговорил бродяга, глядя куда-то перед собой — не то в пустоту, не то во вдруг открывшуюся его прозревшему на миг взору судьбу.
— О чем ты? — Альнар нахмурился. Ему вообще не нравились разговоры о судьбе, а все эти — 'сложись все иначе', 'если бы да кабы', 'все должно было быть по-другому' — и подавно.
— Я должен был остаться в горах, там, вот что! — процедил Лот сквозь с силой стиснутые зубы, продолжая тупо смотреть в никуда. — Это было ясно с самого начала, просто я не желал мириться с неизбежным! Зачем еще боги сохранили мне жизнь тогда, во время снежной лавины? Они же тоже не дураки и понимали, что, раз горные духи уже отметили меня своим клеймом, то так тому и быть!
— Ты говоришь ерунду! — поморщился наследник.
— Ага! — фыркнул его собеседник. — А ты только думаешь! Что все в нашей компании, на нашем пути закономерно. Что все предначертано судьбой. Что я был нужен только в горах и то лишь в качестве жертвы. Сейчас же я совершенно бесполезен. А вот Рик был бы как раз кстати. Что Лиин умер так, как и должен был, что вообще он шел именно ради этого боя. Потому что… Потому что если бы там, на краю леса, вершилась не судьба, а что-то иное, то… — не договорив фразы, он качнул головой, всем своим видом показывая, что тогда все было бы иначе. — Разбойники бы не появились. Откуда они вообще взялись? Я на своем пути не встретил ни души.
— Мы с Лиином тоже, — чуть слышно проговорил Альнар.
— Вообще как вы оказались в лесу, когда должны были ждать у избушки ведьмы? — его младший брат, наконец, решился задать тот вопрос, который мучил его с тем самых пор, как он вернулся из земель повелителя мрака.
— Мы и собирались, — хмыкнул царевич. — Даже если бы пришлось ждать целую вечность. Ты ведь, помниться, уходя, собирался принести себя в жертву…
— Чуть было не… Только толку от этого самопожертвования было бы ноль, даже меньше. Потому что в жертву меня хотели принести оказавшиеся во владениях повелителя ночи кочевники снегов, сам же их хозяин меня даже взглядом не удостоил, словно я — пустое место… — на этом он закончил свой короткий рассказ, несмотря на обратившиеся к нему взгляды спутников, в чьих глазах читалось: 'Ты видел бога ночи? Он на самом деле существует? И какой он?'
'Может быть, потом, — подумал юноша, — я расскажу все. Конечно, расскажу. Но не сейчас', — потому что он уже задал свой вопрос, на который так и не получил ответа. И не дождался бы его никогда, поскольку, за другими расспросами, тот непременно бы забылся.
— Так почему вы оказались в болоте?
— Нас прогнали волки, — Альнар откинулся назад, глядя на распростершийся перед ним небосвод, на котором в сгущавшемся прямо на глазах мраке уже стали проглядываться первые звезды.
— Волки? — спутники воззрились на него удивленно, не понимая, при чем тут лесные хищники. — Откуда они взялись посреди дня? И с чего ради им было вас прогонять?
— Спроси их, — отмахнулся от бродяги наследник.
— Ведьма! — вдруг воскликнул Алиор. — Точно! — он ни мгновения не сомневался. — Это все она! Решила, несмотря ни на что, извести нас!
— И натравила волков? — скептически хмыкнул старший брат. — Почему же они не порвали нас на части, а просто прогнали? — возможно, он хотел своим вопросом поставить младшего в тупик, но у того был готовый ответ:
— Потому что она хотела сделать все руками людей! Чтобы все решили, что она тут ни при чем!
— Это ничего не меняет, — наследник рывком сел. — И ничего нам не дает.
— Нет! — упрямо мотнул головой Аль. — Мы же узнали правду! И можем…
— Что? Подать на ведьму в суд? — тот скривился в невеселой усмешке. — Для царского слишком мало доказательств. А к богу ты уже ходил.
— Но…
— Так что забудь о ведьме, богах и иже с ними.
— Нам рано сдаваться! — не унимался юноша, который вовсе не собирался опускать руки. — Мы живы, а, значит, есть для чего!
— Вот именно, — на этот раз наследник кивнул, соглашаясь с братом, к немалому удивлению последнего, совершенно не ожидавшего такого поворота. Альнар, кряхтя, поднялся, повел плечами, разминая занывшие мышцы. — Нужно идти.
— Куда?!
— К царю, — выдержав полный непонимания взгляд обоих спутников, когда к Алиору присоединился и бродяга, которому казалось, что этот-то путь для них точно закрыт, спокойно ответил тот. — Как и собирались. Расскажу ему все. Попрошу…
— Он не станет помогать, — качнул головой юноша.
— Золото позволило бы нам как-нибудь обойтись без этого унижения, — словно не слыша его или просто не слушая, продолжал брат. — Что может быть хуже для людей нашей с тобой крови, чем молить о помощи.
— Ну, хотите, я попрошу, — поглядывая то на одного царевича, то на другого предложил Лот.
— Царь не станет с тобой разговаривать, — поморщился Альнар.
— А нам не станет помогать, — прошептал Аль, чем тотчас привлек к себе внимание брата.
— Мы равные ему!
