продолжить свою речь. Аль надеялся, что тот, понимая все и сам, скажет нужные слова за него. Но Альнар ограничился лишь:
— И вообще, меня куда больше страшат разбойники, чем какие-то там призраки и духи, оборотни и вампиры. А потому, — он повернул голову к своим спутникам, обведя их властным взглядом, — мы не можем себе позволить разжигать костер. Хотя и считается, что его пламень — защита от черных сил.
Аль и Лот, переглянувшись, неуверенно кивнули.
— Вообще-то, — поглядывая на младшего царевича, проговорил бродяга, — если судить по твоим снам, то до ближайшего города нам нечего бояться. Ведь мне, — он выдавил из себя нервную усмешку, — чтобы умереть от эпидемии нужно до нее дожить. Тебе, — он взглянул на второго спутника, — вообще еще жить и жить. А твоя смерть, — его взгляд вернулся к Алиору, — и вовсе скрыта. Возможно, потому, что ее нет и подавно.
— Среди людей нет бессмертных, — качнул головой тот.
— Значит, ты будешь первым, — хлопнул его по плечу брат, а затем, решительно добавив: — И хватит об этом! — он зашагал вперед, вынуждая спутников двинуться следом.
Какое-то время они шли молча.
Очарованные заключенным в ночном лесу страхом, они крутили головами, готовые откликнуться на каждый звук — всполох разбуженной вскриком сломавшейся под тяжестью ноги ветки, уханье совы, завывание затаившегося в кроне деревьев в ожидании своего часа ветра.
Спавший глубоким сном лес не затихал ни на мгновение. Он то стонал — тяжело, надрывно, как смертельно раненный человек, то взвизгивал попавшим в капкан зверем, то кричал, будто потерявший самого себя призрак. Его голос пугал, заставляя странников шарахаться в сторону, и, в то же время, манил к себе, привлекая все внимание, не отпуская ни на мгновение тех, кому полная, жуткая в своей пустоте тишина была страшнее любого самого жуткого звука.
— Жуткий лес, — в какой-то миг, не в силах больше молчать, надеясь в речи растворить, уменьшая, свой страх, забормотал себе под нос Лот. — Ни тебе тропинки, ни дорожки…
— Да даже если бы была, — с готовностью отозвался Аль, спешивший убежать не столько от лесных криков, сколько — от собственных мыслей, — как бы ты ее разглядел в эдаком темени? Разве что на ощупь…
— А ты встань на четвереньки и поищи, — фыркнул, не поворачиваясь к своим спутникам, наследник. — Авось что и нащупаешь, — он продолжал идти вперед, решительно раздвигая ветки попадавшихся на пути деревьев, переступая через вылезавшие из-под земли корни и коряги, ни разу не споткнувшись.
— Глупо, — в отличие от брата Алиор уже отбил себе все ноги, несколько раз ощутимо приложился коленом, а однажды и вовсе чуть носом землю не вспахал. Лишь вовремя выставленная вперед рука спасла его лицо, принимая удар на себя. Впрочем, тому тоже досталось — от хлестких веток. Спасибо хоть в глаза не попали. — Глупо блуждать впотьмах. Не знаю, как вы, а я дороги совсем не чувствую. Не знаю даже, куда мы идем — вперед или назад, — уворачиваясь от ветки, которая, выпущенная шедшим в нескольких шагах впереди него братом, чуть было не наверстала упущенное, летя прямо в глаз, он оступился и с размаху сел на землю, да так и остался сидеть, вынуждая остальных остановиться. Только если Лот сделал это с явным наслаждением, воспользовавшись первой возможностью плюхнуться на ствол поваленного ветром дерева, то Альнар не смог скрыть досады.
— Ладно, посидите немного, раз так устали, — процедил он сквозь с силой стиснутые зубы, сам же при этом так и остался стоять. — Только недолго.
— Я заблудился здесь днем, а ты надеешься, что тебе удастся пройти этот лес ночью, — проворчал бродяга. Кряхтя, он стащил с ноги сапог, собираясь вытрясти его. — Еще утром показалось, что какой-то камень попал, да времени вынуть не было… Всю пятку стер. В кровь наверное. Болит — просто жуть.
— Камень? — Аль резко вскинул голову. — Постой, дай-ка сюда, — он решительно забрал у застывшего от удивления приятеля сапог, сунул в него руку, пошарил, долго не находя искомое, и уже почти сдался, когда нащупал что-то… — Вот он! — радостно, словно нашел клад, воскликнул юноша, вытаскивая свою находку и тотчас принялся ее разглядывать, благо как раз из-за тучи выглянул полумесяц.
Камешек был маленький, с горошину, такой же круглый и вообще, на первый взгляд, ничем не примечательный. Во всяком случае, так подумал наследник, который в первый миг выхвативший было его из руки брата, потом, повертев, презрительно скривился:
— Чушь! — и уже был готов выбросить, но Алиор остановил его:
— Не спеши. С ведьмиными игрушками так не поступают, — он осторожно забрал горошину.
Не сдержавшись, Альнар рассмеялся:
— И зачем, скажи мне на милость, старухе было совать камень в сапог бродяге?
— Чтобы он никуда не ушел.
— Это из-за какого-то камня? Не смеши меня! Да его можно было выбросить, и…
— Но он же не выбросил. Всю дорогу протаскал с собой.
— Ерунда!
— Вовсе нет! — юноша упрямо стоял на своем, уверенный в собственной правоте.
— Слушай, — брат, нахмурившись, чуть наклонил голову. Ему страшно надоели все эти детские сказки о колдуньях, водящих маленьких детей словно козлят на веревочке. — Если это ведьмин камень, почему бы нам от него поскорее не избавиться?
— Верно, Аль-ми, — поддержал наследника Лот. Он и прежде был уверен, что кто-то все время путал ему дорогу, теперь же, получив подтверждение, и вовсе перестал сомневаться, отчего даже немного успокоился — слишком уж не хотелось признавать, что он просто взял и заблудился в лесу. А так, во власти заклятья — что же, простительно. Не обычному смертному тягаться со слугами мрака. — Выброси камень — и поскорее. Пока он еще что не наколдовал на нас.
— Камень-перепутник ни на что другое, кроме как сбивать с дороги, кружа на месте, не способен.
— Откуда ты знаешь?
— В сказках читал.
— В сказках?! — Альнар чуть не задохнулся от смеха. — Ну да, если в сказках, то все верно.
— О ведьме мы тоже прежде слышали лишь из сказок, — юноша обиженно поджал губы. Кому приятно, когда над тобой издеваются, а в словах брата он услышал явную издевку. — Только уже успели встретить и наяву. Так что…
— Ладно, — фыркнул наследник, а затем величественно взмахнув рукой, разрешил: — продолжай. Что там с этим камнем? А то я так давно вырос из детства, что уж все сказки позабыл.
— Пока его носишь, вокруг избушки ведьмы кружишь.
— Значит, камень нужно поскорее выбросить.
— Не перебивай меня! — зло глянул на брата Аль-ми. — Дай закончить!
— Да пожалуйста! Только покороче.
— Где камень земли коснется, там и путь оборвется.
— Ничего себе! — Лот, которому в своей жизни не доводилось слышать ни одной сказки, когда детям торговых рядов рассказывают совсем другие истории, глядел на царевичей, не скрывая удивления. — Это что же получается: оставить камень нельзя, потому что тогда будешь всю жизнь ходить по кругу, и выбросить тоже нельзя — иначе вообще никуда не придешь? И что нам теперь с ним делать?
— Нужно что-нибудь придумать, — пожав плечами, промолвил Аль, пряча камень за пазуху.
— Только давай побыстрее придумывай, — проследив за его движением, проговорил наследник. — Не то чтобы я верил во все эти детские истории, но и ничего общего с ними я тоже не хочу иметь!
Алиор взглянул на брата с долей сочувствия. В его глазах человек, не веривший в сказки, был, по крайней мере, неполноценным, ведь зачем еще жить, если не в ожидании чуда. Хотя, стоило ему немного задуматься, как сочувствие исчезло из его глаз. Альнар верил в легенды о новом царе-Объединителе. А легенды — это ведь те же сказки, только о людях.
— Что ж, раз с этим мы все выяснили, — между тем, заставив свой голос звучать как можно суше и безразличнее, проговорил наследник, — пошли, — и он вновь зашагал вглубь леса.
— Зачем куда-то идти, если все равно в конце концов вернемся к ведьме? — проворчал Лот.
