мне о них!
— Это еще что за зверь? — подозрительно глянул на приятеля Лот.
— Снегоступы… — в отличие от спутника, для которого это слово было пустым набором звуков, брат задумался. — А ведь точно…! — он уже досадовал на себя за то, что эта идея не пришла в голову ему самому. Впрочем, его можно было простить — все его мысли и усилия были направлены на то, чтобы не отставать от других. Но теперь он спешил взять инициативу в свои руки: — Лиин, — видя, что тот, вскинув голову, устремил на царевича внимательный взгляд, готовый не просто услышать приказ, но выполнить его, он продолжал. — Нарежь тонких ивовых прутьев… Тебе доводилось плести корзины?
— Корзины — нет, — сын воина хмыкнул: — А вот снегоступы — очень даже. До того, как моего отца перевели в столицу, он служил на границе степи. Так что…
— Отлично. Значит, неси сюда прутья. Будем делать снегоступы.
— А я не умею, — поспешил сообщить бродяга. Он словно гордился своим незнанием, как если бы оно поднимало его над людьми ручного труда, которые во всех десяти царствах считались кем-то низшим.
Царевич не удостоил его даже взглядом. Едва получив от спутника прутья, он увлеченно начал скручивать их, сплетая в снегоступы. Его движения были так уверены, что можно было не сомневаться, что тот делал это не в первый раз. Чего никак нельзя было сказать об Алиоре, который попытался вспомнить давешний урок, но лишь в кровь переколол себе все руки. Брат, отвлекшись от своего дела, несколько мгновений следил за его действиями, а затем, качнув головой, сказал: — Оставь. Я сделаю для тебя.
— Спасибо, — искренне поблагодарил тот.
— А мне кто поможет? — с долей опаски поглядывая на спутников, нахмурился Лот. Он не предпринимал никаких попыток соорудить что-то из веток, заранее зная, что у него ничего не получится.
— Попроси, — не отрываясь от своего дела, проговорил Лиин, — и я помогу, — он уже заканчивал свою пару.
— Просить? — бродяга сморщился, не то в презрении, не то — брезгливости. Ему было проще идти по пояс в снегу, чем произнести всего одно слово. — Ничего, я обойдусь, — и он, стремясь показать, что ему любые сугробы ни по чем, шагнул в сторону.
Юноша тотчас провалился по пояс.
— Угораздило же нарваться на яму, — проворчал сын воина. Должно быть, он решил, что наказание, наложенное богами на гордеца, вполне достаточное, потому что на сей раз не стал дожидаться мольбы о помощи, а отбросив в сторону почти готовый снегоступ, двинулся к спутнику, на ходу разматывая пояс.
'Отличная веревка, — отметил про себя поглядывавший на них, не сходя, однако же, со своего места, Аль. — Может пригодиться…'
Тем временем Альнар доделал пару и, прежде чем взяться за вторую, бросил снегоступы брату:
— Давай, надевай. Знаешь как?
— Да, — кивнул юноша и, позабыв на некоторое время о своих спутниках, принялся прилаживать плетенные сетки к сапогам. Покончив с этим делом, он успел сделать несколько неуклюжих, балансировавших на грани падения шагов под негромкий хохоток старшего брата, который откровенно потешался над ним, однако, поскольку в его веселье не было ничего обидного или высокомерного, так, обычная забава, Алиор решил не обращать на это внимание. В конце концов, разве ж он не понимал, что, случись ему увидеть сейчас себя со стороны, он бы согнулся пополам от смеха.
— Ты смотри, — принявшись за вторую пару снегоступов, беззлобно проговорил старший брат, — если не научишься на них ходить, придется тебя на пару с этим придурком, — он качнул головой в сторону Лота, стоявшего в снегу, словно поплавок на поверхности воды, чуть колышась от неуверенности, — идти, опираясь на ослов. —
— Почему бы их не разгрузить немного, — Аль и сам не понял, с чего вдруг ему пришла в голову эта мысль. — Снег больно глубокий.
И самое удивительное было в том, что брат его поддержал:
— Делай, как знаешь.
Алиор уже крутился возле ослов. Вообще-то, ему было страшно любопытно, что же Альнар собрал с собой в дорогу. И дураку ясно, что не только припасы и теплые вещи.
Он стал стаскивать с осла небольшую, но плотно набитую чем-то жестким сумку. Прогнувшись под ее неожиданной тяжестью, Аль плюхнул ее в снег, наклонился, потянул за бечевку, намереваясь заглянуть внутрь, но брат не позволил ему сделать это.
— Эту понесу я сам, — подойдя к юноше, он решительно забрал сумку, забросил за плечо.
— Она тяжелая, — словно запоздало предупреждая, проговорил Алиор, глядевший на него как маленький ребенок, у которого забрали конфету, не дав попробовать.
— Ничего, справлюсь, — усмехнулся Альнар. Быстро оглядев второго осла, он нашел точно такую же сумку, забрал, спеша закинуть за другое плечо.
— Да, теперь груз будет уравновешивать один другой, — пробормотал паренек, которого просто подмывало спросить, что в них, но он не решался, боясь нарваться на холодный взгляд. Он и без того замерз.
— Вот, возьми, — прозвучало всего за мгновение до того, как в него полетел довольно большой тюк, в котором, судя по гулкому и довольно болезненному удару был котелок, а по тому, каким звоном это все сопровождалось, можно было не сомневаться — плошки и ложки тоже.
— Да, самая необходимая в дороге вещь, — пробурчал Алиор, потирая ушибленный локоть.
Брат удостоил его лишь быстрым взглядом, после чего повернулся в сторону Лота и Лиина.
— Что вы там возитесь? — прокричал он, не скрывая своего недовольства.
— Да этот кретин никак не может схватиться за веревку! — воскликнул Лиин, которому надоело чувствовать себя рыболовом-неудачником, которому никак не давался сом, слишком глупый, чтобы попасться приманку.
— Так подойди к нему поближе! И давайте быстрее, — Альнар был зол и не скрывал этого. Он успел разобраться со снегоступами, снять часть груза с ослов, а эти двое все тянули кота за хвост. Чтобы не терять время, царевич подобрал недоделанные Лиином снегоступы, благо там оставалось работы всего ничего.
Сын воина с сомнением взглянул на поверхность снега, казавшуюся не особо надежной опорой, но спорить не стал.
В следующий миг Алиора кто-то толкнул в бок. Повернувшись, он увидел осла, который смотрел на юношу с немым вопросом в карих, на удивление умных глазах.
В первый миг он даже растерялся, затем, не понимая, что он делает, и, главное зачем, склонившись к зверю:
— Что?
Тот выглядел взволнованным, настороженно водил ушами и все время с опаской поглядывал по сторонам, словно говорил: 'Хозяин, давай побыстрее уйдем с этого гиблого места'. И Аль был готов с ним согласиться. Ему тоже здесь не нравилось. И не важно, что над головой горело яркое доверчивое солнце, в лучах которого снег сверкал, как драгоценные камни, переливаясь всеми цветами радуги. Что-то здесь было не так. Вернее — стало, потому что еще мгновение назад место казалось совершенно безопасным. И вот, вдруг…
— Ночные духи! — резкий возглас заставил его вздрогнуть, и, оставив размышления, оглядеться вокруг, ища источник опасности, уже зная, что он где-то рядом.
— Два кретина! — кин6ув в снег сумкы, Альнар бросился к своим спутникам, белый покров вокруг которых вдруг зашевелился, словно ожив, пополз, проваливаясь в начавшую разрастаться прямо у их ног воронку ямы.
Он на бегу размотал пояс, сорвал плащ, чтобы потом, бросив его, словно ловя снег, стремясь таким образом удержать его на месте, упасть сверху. Упершись снегоступами, подготавливаясь тянуть, он швырнул веревку Лоту и Лиину, которые уже сползли к самому краю ямы.
Это было чудо, что им обоим удалось ухватиться. И это чудо вселяло надежду. Но один на своих плечах Альнар эту надежду бы не вытянул, хоть он и прилагал все силы. А Ал-ми стоял на месте, ошарашено глядя на спутников и считая мгновения до их смерти. Он не мог даже пошевелиться, словно
