Но сколь немногие из тогдашнего образованного общества способны были понять чувства великого иерарха и великого писателя…
Господь Бог чудесными проявлениями Своей милости звал русских людей к исправлению, к возвращению на истинные пути. Просияли чудесами иконы Божией Матери: Черниговская в пещерной церкви Гефсиманского скита; Козелыцанская в имении графа Капниста в Полтавской губернии (праздник 21 февраля (6 марта); Всех скорбящих Радость, вблизи Стеклянного завода в Петрограде (24 октября (6 ноября). Наконец, 8 марта 1898 года чудесно спасена была икона Курской Божией Матери. В два часа ночи вся братия Курского Знаменского монастыря была разбужена страшным ударом, некоторые были сброшены с постели. Когда преосвященный Ювеналий и братия проникли в полный едкого дыма и гари храм, то им и прибывшим за ними властям представилась потрясающая картина. По всему собору были разбросаны доски и разбитые стекла, выпавшие, как оказалось, из верхних окон купола с 15-саженной высоты. Северная массивная дверь собора была вся разбита и выперта даже наружу. Стенная живопись и алебастр были попорчены. Но более всего была повреждена та северная ниша, где находилась чудотворная икона. Ниша вся была поломана, внутренние золоченые стенки ее и колонны были обожжены и выдвинуты наружу; все лепные работы и лампады далеко отброшены в сторону, железная решетка, находившаяся у подножия иконы, была сорвана. И несмотря на то, что взрывчатый снаряд такой большой силы был, несомненно, положен у самого подножия иконы, шестисотлетняя святыня — чудотворный образ Знамения Божией Матери — остался целым и невредимым. Икона только сдвинута была чуть-чуть влево в кивоте, да и у ризы венец закопчен был дымом. Но и этим чудесам не внимало русское общество.
Закат. Подвижники и Страстотерпцы Руси, порабощенной безбожниками
Отрыв от исторических корней, начавшийся двести лет тому назад, не мог, конечно, пройти бесследно. Растлевающая работа враждебных сил все сильнее проявляла себя. Верхи, за немногими исключениями, рабски поклонились Западу, так называемая интеллигенция, тоже услужавшая последнему, восприняла от него все худшее. Вместе с тем она совершенно оторвалась от народа. И те и другие обезверивались. Духовенство все более обезличивалось искусственно привитым ему аполитизмом.
Русское общество покидало 'спасительный корабль веры,' как говорил давно владыка Антоний, ныне митрополит Киевский и Галицкий. Лишалось тогда, по его словам, разумного смысла 'государственное существование, основанное на народном себялюбии и чуждое религиозной идее.' 'Это уже не народ, — писал владыка Антоний в 1899 году в казанском журнале 'Деятель,' — но гниющий труп, который гниение свое принимает за жизнь, а живут на нем и в нем лишь кроты, черви и поганые насекомые, радующиеся тому, что тело умерло и гниет, ибо в живом теле не было бы удовлетворения их жадности, не было бы для них жизни.'
Все держалось еще почитанием царской власти. Либеральный профессор С. Л. Франк в своем послереволюционном труде 'Из размышлений о русской революции' справедливо писал: 'Замечательной, в сущности общеизвестной, но во всем своем значении неоцененною особенностью русского общественного и государственного строя было то, что в народном сознании и народной вере была непосредственно укреплена только сама верховная власть — власть царя; все же остальное — сословные отношения, местное самоуправление, суд, администрация, крупная промышленность, банки, вся утонченная культура образованных классов, литература и искусство, университеты, консерватории, академии, — все это держалось лишь косвенно, силой царской власти и не имело непосредственных корней в народном сознании. Глубоко в недрах исторической почвы, в последних религиозных глубинах народной души было укреплено корнями, — казалось незыблемо, — могучее древо монархии; все остальное, что было в России — вся правовая, общественная и духовная культура — произрастало от ее ствола и держалось только им, как листья, цветы и плоды — произведения этой культуры висели над почвою, непосредственно с ней не соприкасаясь и не имея в ней собственных корней.'
Поэтому и натиск врагов Святой Руси направлен был, главным образом, на сокрушение этого великого стержня русской государственности. И удивительная чистота и благородство двух последних самодержцев, как мы упоминали выше, вызвала особую злобность темной силы, ни перед чем не останавливавшейся для сокрушения опоры России.
В позабывшей Бога и заветы седой старины России XX века разрушительная работа была нетрудна. Тяжелые испытания мировой войны не перенесли подточенные разрушителями силы русского народа.
Свергнут был в марте 1917 г. царь, помазанник Божий. Свалилась в бездну, раскололась Россия, самое имя которой преемники мартовских богоотступников, большевики, уничтожили. Бесы, давно подстерегавшие свою жертву, смогли отпраздновать свой шабаш на залитой кровью земле. Застилая истинный лик Святой Руси, нагло выползала отовсюду страшная образина звероподобного существа, измывавшегося, кощунствовавшего над всем, что испокон было дорого и свято.
Но истинную душу Руси изничтожить не удалось. И не изжитое доселе, страшное смутное время выявило — среди мрака и грязи — много светлого, благородного, чистого…
