При этом американец выглядел очень испуганным и все время поглядывал на невидимого собеседника, который, находясь за кадром, иногда задавал уточняющие вопросы…
Досмотрев интересное кино, Дибаев наконец-то понял все. 'Тварь! Сука!' – скрипел он зубами. Мерзкий кукловод! Так вот кто организовал этот трагический спектакль и в результате привел его, Николая Дибаева, в кошмарный Лондон, один вид которого вызывал у него тошноту!
– Гани! – крикнул он. – Водки!
– Может, не надо, Николай Алексеевич? – тихо спросил невысокий крепкий узбек, появившийся в ту же секунду. – Всего пять дней прошло…
– Водки, я сказал!!!
Дибаев выпил, но не так, как раньше, стремясь быстрее почувствовать первые признаки опьянения. Он всего лишь пригубил маленькую рюмку и, не закусывая, отставил ее в сторону.
– Проверили?
– Да! – ответил Гани. – В Интернете есть информация, что Долецки погиб полгода назад в Доминиканской республике от несчастного случая.
– Точная дата известна?
Гани протянул бумажку, цифры на которой были написаны крупно – чтобы хозяин мог прочитать их, не прибегая к очкам.
– Вот она! – Дибаев ткнул пальцем в монитор, где продолжал шевелить губами Долецки. В самом низу экрана мерцала дата – разумеется, та самая…
– Несчастный случай… – Дибаев хмыкнул.
– Николай Алексеевич, – добавил Гани. – Вас там человек спрашивает.
– Кто еще?
– Представился как Фомин Александр Дмитриевич.
– Кто??? – поперхнулся Дибаев.
– Фомин. Говорит, у него важная информация, имеющая отношение к этому… покойнику. – Узбек кивнул на экран. – Просит принять!
– Отлично! – нервно скривился Дибаев. – Он… меня убивать пришел, Гани! Понял? И америкоса, – Дибаев ткнул в экран, где застыл Долецки, – этот парень сделал. Профессионал! Это смерть моя пришла, Гани!
– Вы скажите, мы его встретим, – спокойно сказал узбек. – Убьем сразу, и он исчезнет…Вы бы не пили больше…
– Нет! Ни в коем случае! Убивать его мы не станем, Гани! Зови его сюда! – весело крикнул Дибаев. – И стол накрой!!
Узбек исподлобья взглянул на хозяина, пожал плечами и уточнил:
– Надо, чтобы человека три в комнате было…
– Мы вдвоем будем, понял?! – рыкнул Дибаев. – И больше ни души! И водки побольше, закуску по- русски! Огурцы, селедка, грибы!…Давай!
Расчет Фомина оказался точным. Он был уверен, что, просмотрев пленку, Дибаев не откажется от встречи. Так и вышло.
На входе его обыскали так тщательно, что, захоти он пронести с собой крошечную таблетку с ядом, ему бы это не удалось.
– Убивать пришел? – спросил Дибаев, безмятежно разглядывая Фомина. – Сразу или поговорим?
Фомин сел к столу и вежливо спросил:
– Курить можно?
– Валяй!…Что скажешь?
– Удачника Петра Анатольевича ваши люди убили?
– Мои! – кивнул Дибаев. – А Долецки твоя работа?
Фомин тоже утвердительно качнул головой.
– А теперь, значит, моя очередь?
Фомин опять кивнул.
– А за что? – искренне удивился Дибаев. – Я твоего отца всего раз видел, когда его в Ново-Огорево чекисты арестовали. Если ты пришел за него поквитаться, то, видит Бог, в его гибели я не виноват.
– Я все про вас знаю, Дибаев. Год потратил на сбор информации.
– Тогда за что?! – неожиданно взорвался Дибаев.
Он схватил бутылку и хватанул огромный глоток из горлышка.
– Гани! – истерично заорал он.
Маленький узбек, как по мановению волшебной палочки возник рядом с креслом, в котором сидел Дибаев.
– Совсем ничего? Стреляющей авторучки? Ножа в ботинке, а?
– Все чисто, Николай Алексеевич! Я его лично обыскивал!…Можно, я все-таки останусь…пожалуйста?
– Пошел вон!…
Гани испарился.
– Скажи, Фомин, за что? Ты же знаешь, что даже самому отъявленному злодею перед смертью приговор зачитывают! Зачитай и мне!!! Чем я, к примеру, перед папашей твоим провинился? Перед родиной, будь она неладна!…Хотя нет! Давай про родину не будем! Пошла она в… эта родина! И тебе она никакая не родина! Я же знаю! Тогда за что ты пришел меня казнить?! За жизнь свою поломанную мстишь? Только при чем тут я? Или, может, за Каленина? Так ведь не прикончили же его тогда! Я слышал, он теперь в шоколаде, в Думу избрался…
Фомин молчал.
– Нет у тебя ответа, товарищ Фомин! Нету! И поэтому я тебя совсем не боюсь! Ты еще не вошел, а я уже знал, что убивать меня идешь! И все равно впустил! – Дибаев плеснул водки в свою пустую рюмку и добавил до краев в нетронутую Фоминым. -… Выпей!
Фомин отодвинул рюмку и снова закурил.
– Брезгуешь? А я выпью!…
Дибаев опрокинул в себя водку и, явно пьянея, бесшабашно погрозил Фомину пальцем:
– А может, ты меня на вшивость проверяешь! Мол, Колька Дибаев пощады запросит, как твой америкос из Доминиканы? А ты будешь наслаждаться моим страхом…
– Пойду я! – неожиданно сказал Фомин, будто на что-то решившись. Он плотно прижал только что зажженную сигарету к днищу золотой пепельницы, выполненной в форме мухи. – Посмотрел на вас, и хватит! Тошнит… Я вам не судья. Вы сами себе каждый миг приговор зачитываете и в исполнение приводите. Больше никто не нужен…
Фомин решительно поднялся, и в ту же секунду рядом с ним возникли три рослых черноволосых парня, которые не дали бы ему даже рукой шевельнуть, если что.
– Хорошая работа! – Фомин кивнул на картину, висящую на стене возле входной двери. – Подлинник?
Дибаев тоже поднялся. Его качнуло, но он удержался на ногах и нетвердо подошел к картине:
– Это Саврасов! Я копий не держу!…Там вон Левитан. – Дибаев кивнул на другую стену. – А это Серов, мой любимый художник. Здесь купил, в Лондоне, на аукционе. Полмиллиона долларов заплатил!…А н-не жалко! Кусочек родины, будь она проклята!…Слышь, солдат удачи, а может, еще посидишь? Давай Родину вспомним, если хочешь!? А?… Или вот что: давай, покажи класс!!! Был же у тебя замысел! Не покурить же ты сюда пришел… Вон вилка, к примеру! А?! Один удар в шею – четыре дырки и, как говорят узбеки, ульди
У него разгоралась очередная пьяная истерика.
– А зачем? – пожал плечами Фомин. – Это уже не имеет значения.
– Имеет! – Дибаев двинулся к своему креслу с явным намерением плюхнуться в него и еще выпить.
– Минуточку! – Фомин придержал его за локоть, достал из кармана мобильный телефон, набрал номер и
