Страж, разделяющий миры живых и мёртвых…
Ключ пульсировал в ладони, как живое сердце, и по руке разливалось тепло, но вокруг стоял страшный холод, и одежда не спасала от него. Каждый шаг давался Двухвостке с трудом, она зажмурилась и даже не смела фыркать. Бог-страж был совсем рядом, и его цепкий взгляд тревожил Речника. Во власти Маровита изгнать чужаков-живых…
Фрисс высоко поднял ключ, направляя багряный свет в туманы.
— Боги Смерти дали слово, что граница для меня откроется, — сказал он, надеясь, что Маровит его слышит. — Туманный Страж никогда не нарушал обещаний.
Ключ похолодел, и туман потёк быстрее, обратился в чёрно-белый водоворот — и вдруг растаял. Двухвостка недоверчиво смотрела на выветренную каменную поверхность под своими лапами. Ничего тут не росло, даже мох не прицепился к этому камню, и всё же Фрисс порадовался твёрдой опоре. Граница Туманов осталась позади, но путь ещё был долог…
Флона понюхала воздух, радостно фыркнула и побежала, переваливаясь с боку на бок. Речник усмехнулся. Он тоже услышал плеск воды и почуял запах живых водорослей, рыбы и мокрого мха. Ещё немного — и отвесные скалы, покрытые многоцветным мшистым ковром, расступились перед Фриссом и пропустили его к бездонному озеру.
— Озеро Мшистых Гор, — кивнул Речник. — Не радуйся так, тут тебе придётся плыть!
Двухвостка ничуть не возражала — и тут же свалилась в озеро и нырнула в него с панцирем и бочкой тацвы на спине. Фрисс махнул рукой и разделся, положив вещи на камень. Воздух был тёплым, но не удушливо-жарким, а вода — прохладной, но не ледяной. И здесь было течение, хотя Речник и предположить не мог, какие реки сюда впадают…
Фрисс неохотно выбрался из озера, а Двухвостку вытащить не удалось вовсе — она так и осталась плавать у берега, время от времени оглядываясь на отставшего седока. Речник сидел у воды и видел, как разглаживаются и тают рубцы от старых ран на его теле, становятся едва различимыми… Большой ожог от драконьего огня, донимавший Речника с самой Драконии, пропал бесследно.
— Всё ли хорошо с тобой, пришелец из Орина? — голос, прозвучавший из озера, был негромким, но мох на скалах качнулся, как от сильного ветра. Речник не удивился — он уже долго ждал на берегу, и обитатели озера не могли не забеспокоиться…
— Всё хорошо, не беспокойся, хранитель, — ответил Фрисс и надел броню. — Мы готовы переплыть озеро.
— Вода удержит вас, — пообещал невидимый страж озера.
Фрисс забрался на спину Двухвостки, и она резво поплыла к далёкому берегу. Большая тень мелькнула под её брюхом, а потом Речник заметил, что Флона не перебирает лапами, а просто лежит на спине огромной рыбы, закованной в броню. Рыба-хранитель легко несла путников, а её сородичи скользили в глубине, сопровождая Речника.
— Лёгкого пути и удачного возвращения, — пожелал хранитель озера, вытолкнув Двухвостку на противоположный берег. Фрисс даже не удивился тому, что рыба говорит, а он на суше всё отлично слышит. По легендам ему всегда казалось, что голоса хранителей озера звучат только в мыслях…
— Спасибо, хранитель, — ответил Речник, провожая рыбу взглядом. Жаркий ветер дунул ему в лицо, когда он обернулся к темноте, в которую предстояло войти. Дорога, окружённая разноцветными факелами и фонарями, плавно извивалась перед ним, уходя во мрак. Отсюда начиналась Долина Факелов, над которой солнце не всходит с начала времён.
Ни светящийся анх, ни многоцветные огни вдоль обочины не могли заставить темноту отступить даже на шаг, и Фрисс ехал между двух подвижных стен мрака. То жаром, то холодом веяло из черноты, иногда издалека доносились обрывки слов, шорох и тихий смех, плеск воды и шелест свитков или травы под ветром. Но никто не встречался Речнику, он был один на этой дороге.
Бревенчатый мост дугой выгнулся под ногами, факелы отразились в чёрной воде — и узкая речушка осталась позади. Жаркий ветер прогнал мимо клубок сухой травы. Кто-то в темноте уронил чашу, и она разбилась с жалобным звоном, а следом прозвучал крепкий подзатыльник. Фрисс от неожиданности фыркнул.
— Смешно ему… — обиженно пробормотали во мраке. Речник оглянулся на голос, но, как и следовало ожидать, никого не увидел.
Всё стихло, только ветер свистел над тёмной долиной, и Фрисс ехал в одиночестве, пока с обочины не послышалась приглушённая перебранка, а потом на дорогу не вылетел жутковатый тёмно-фиолетовый демон с пылающими рогами и не встал на пути у Двухвостки, призывно размахивая пучком гигантских грибов.
Это был Шаски, страж и обитатель Кигээла, с гривой из шипящих и шевелящихся змей, облачённый в броню из костей и медных чешуй. Оружие Шаски, медный топорик на коротком древке, болталось за плечом на небрежно накинутом ремне, и в руках демон держал только грибы, похожие на рожки и флейты. Речник не мог понять, скалится Шаски или пытается дружелюбно улыбнуться, но на всякий случай остановился и показал хеску ключ бессмертных.
— Да вижу, что свой, — отмахнулся Шаски. Голос его напоминал вой ветра.
— Знаю, куда едешь. Я не мешать пришёл. Скажи, у тебя соль есть? Или ещё какие-нибудь ваши приправы? Или — ещё лучше — вино или брага?
Фрисс в растерянности заглянул в сумку.
— Соль есть. Ещё есть жижа из ягод Кууси и листьев мерфины. Браги нет.
— Славно! — Шаски схватил бутыль и трубку с солью и отдал кому-то, скрывающемуся в темноте. — Возьми, живой. Не вздумай есть! Вернёшься к себе — увидишь, во что превратится.
Он протянул Фриссу ярко-красный гриб, похожий на горн. Пока Речник в изумлении рассматривал подарок, Шаски пропал во мраке, и снова все звуки затихли. Двухвостка шла себе по дороге, гриб ни во что не превращался, и демоны больше не стремились поговорить с Речником…
Дорога расширилась, а походка Флоны стала очень неуверенной. Двухвостка поднималась на пологий холм, выложенный каменными трубками и медленно поднимающийся и опускающийся. На трубках виднелись чёрные значки неизвестной письменности, а где-то поблизости шелестели разворачиваемые свитки. Речник покинул спину Двухвостки и пошёл рядом с ней. Он входил во владения Флинса, Бога Смерти, и следовало проявить уважение к владыке.
На холме не было факелов, он сам светился изнутри, и чем выше поднимался Фрисс, тем яснее видел, что восходит на спину громадного и очень древнего дракона. Дракон, похоже, привык к мертвецам, забирающимся на его хребет, и даже не шевелился под лапами Двухвостки. Наверху в окружении корзин, набитых свитками, у наклонного стола сидел в резном кресле сам Флинс, Считающий Души, бог-шакал в доспехах из чёрной чешуи. Накидка, украшенная перьями, укрывала его плечи и шелестела при каждом движении. Флинс посмотрел на свиток, лежащий на столе, свернул его и отбросил в сторону. Прокатившись по драконьему боку, тот зацепился за трубки-чешуи и сам окаменел, став одной из них. Бог-шакал взглянул на Речника и горящий ключ в его руке и медленно кивнул.
— Фриссгейн Кегин, сын Гевелса и Айнин, Красный Речник Великой Реки, — произнёс он равнодушно. — Спускайся и иди в Кванду. Малахит укажет путь.
— Благодарю тебя, Считающий Души, — с трудом выговорил Фрисс. Тяжело было смотреть на бога смерти и стоять рядом с ним, ощущение страха и отчаяния накатывало волнами. 'Ещё никто не миновал Кигээла…' — прошелестело в голове Фрисса, как сухая мёртвая трава или свитки в руках Считающего Души. Речник помедлил, набираясь храбрости. Флинс, потянувшийся было за очередным свитком, встретился взглядом с пришельцем, отложил свиток и облокотился на стол.
— Спрашивай, — бесцветным голосом сказал он, и Речник невольно вздрогнул.
— Никто, идущий этой дорогой, не миновал тебя! — сказал он, склонив голову. — Скажи, где мне искать Кессу Скенесову? Не так давно она пришла сюда, не в свой срок и в неурочный день…
Речник замолчал, оборвав свою речь на полслове. Взгляд Флинса остался бесстрастным. Повелитель мёртвых покачал головой.
— Кесса Скенесова, дочь Гевелса и Ауны, Чёрная Речница, не проходила этим путём, — сказал он. — Ни в свой черёд, ни в чужой она не приходила в Долину. Здесь её не ищи.
Фрисс открыл в растерянности рот и тут же закрыл. 'Река-Праматерь… почему я сразу не спустился в
