Быстро входит воевода – князь Острожский.
Острожский. Мятеж! Вся Торговая сторона встала за Москву… Черт им какой-то в уши нашептал…
Челяднин. Да чего хотят-то они?
Острожский. В Софию пробиться, к собору… Чтоб им мощи святого Антония показали…[232]
Шуйский. С Торговой стороны еще бегут, да дюжие какие… «Мощи, кричат, мощи покажи…»
Челяднин. Владыка, подними мощи святого Антония, пусть чернь узрит…
Острожский. Нет мощей в соборе… Увезены…
Челяднин. Святыня новгородская увезена из Софии! О, господи! Куда? В Литву, что ли?
Острожский. Куда увезены – то дело тайное…
Пимен. Пусть царь Иван в смолу кипящую ввергнет меня, – мощей святого Антония ему не отдам…
Челяднин. И жернов, великий камень, увезен?
Острожский. Утоплен в знаемом месте.
Челяднин. Ай, ай, ай, поторопились вы…
Острожский. Иван Петрович, у нас уже и грамоты польского короля и гетмана литовского под алтарем положены… Ждали – вот-вот придет князь Курбский с войском вызволять нас из московского ига…
Челяднин. Литва не поможет сейчас, – связана войной… Надо начинать самим, не мешкая. В Ильин день[233] ударим в набат единодушно в Москве, в Новгороде и Пскове… Мы готовы, вы не робейте…
Шуйский. К мосту человек идет, – здоров, ох здоров! – подпоясан, рукавицы натягивает, плечами переваливается… Этот позабавится на мосту…
Острожский
Пимен
Трое служек торопливо кланяются в ноги Пимену, приговаривая: «Благослови, владыка», – и, на ходу стягивая подрясники, сбегают через пролом башни. Крики и шум драки сильнее.
Шуйский. Буслаев стену ломит, дьявол!
Челяднин. На вашей стороне неужто нет богатыря?..
Острожский. Владыка, благослови закрыть ворота… Придется раздать оружие…
Пимен. Делай по совести.
Острожский идет к пролому. В это время взрыв криков. Из пролома на площадку башни выскакивает Буслаев в разорванном кафтане и собольем колпаке, сбитом на ухо.
Острожский
Буслаев. Кого тут бить?
Пимен
Буслаев
Острожский
Буслаев
Острожский. Вор!
Шуйский во время драки скрывается в пролом.
Буслаев
Острожский. Не глумись, бей, ушкуйник![234]
Пимен