И совершив два или три прыжка,Я шел к портрету наблюдений ради;Само собой, я шел исподтишка,Как будто вовсе не было мне дела,Как на меня красавица глядела.
34
Тогда пустой почти был темен зал,Но беглый свет горящего каминаНа потолке расписанном дрожалИ на стене, где виделась картина;Ручной орган на улице играл;То, кажется, Моцарта каватинаВсегда в ту пору пела свой мотив,И слушал я, взор в живопись вперив.
35
Мне чудилось в тех звуках толкованьеИ тайный ключ к загадочным чертам;Росло души неясное желанье,Со счастьем грусть мешалась пополам;То юности платил, должно быть, дань я.Чего хотел, не понимал я сам,Но что-то вслух уста мои шептали,Пока меня к столу не призывали.
36
И, впечатленья дум моих храня,Я нехотя глотал тарелку супа;С усмешкой все глядели на меня,Мое лицо, должно быть, было глупо.Застенчивей стал день я ото дня,Смотрел на всех рассеянно и тупо,И на себя родителей упрекНе раз своей неловкостью навлек.
37
Но было мне страшней всего на свете,Чтоб из больших случайно кто-нибудьЗаговорить не вздумал о портретеИль, хоть слегка, при мне упомянуть.От мысли той (смешны бывают дети!)Уж я краснел, моя сжималась грудь,И казни б я подвергся уголовной,Чтоб не открыть любви моей греховной.
38
Мне памятно еще до этих пор,Какие я выдумывал уловки,Чтоб изменить искусно разговор,Когда предметы делались неловки;А прошлый век, Екатеринин двор,Роброны, пудра, фижмы иль шнуровки,И даже сам Державин, автор од,Уж издали меня бросали в пот.
39
Читатель мой, скажи, ты был ли молод?Не всякому известен сей недуг.Пора, когда любви нас мучит голод,Для многих есть не более как звук;Нам на Руси любить мешает холодИ, сверх того, за службой недосуг:Немногие у нас родятся наги —Большая часть в мундире и при шпаге.
40
Но если, свет увидя между нас,Ты редкое являешь исключеньеИ не совсем огонь в тебе погасТех дней, когда нам новы впечатленья,Быть может, ты поймешь, как в первый разОн озарил мое уединенье,Как с каждым днем он разгорался вновьИ как свою лелеял я любовь.
