Царя Бориса чтит весь мир. ДалекоО нем молва в Европе разнеслась;Кому ж его вблизи случалось видеть,Обвороженный возвращался тотНа родину; но прославлял он столь жеВеличие правителя Русии,Сколь совершенства дочери его.Кто б ни был то, посланник, или пленный,Или купец ганзейский, — ни одинНе забывал царевну Ксенью славить,Ее красу и ум превозноситьИ неземную, ангельскую кротость.Рассказы те в мою запали душу;А дальний твой, несхожий с нашим край,Все, что молва о нем к нам приносила:Разливы рек, безбережные степи,Снега и льды, обычай, столь отличныйОт нашего; державы христианскойАзийский блеск, с преданьями отцовНам общими, — все это, как нарочно,Набросило волшебный некий светНа образ твой. Ты мне предстала тою,С кем связан я таинственной судьбою…Тебя добыть не мыслил я тогда,Но образ твой светил мне как звезда,Приковывал мои невольно взоры —И в шуме битв, в пылу кипящих сил,Я, рыцаря заслуживая шпоры,Тебе, царевна, мысленно служил!
Федор
Брат Христиан, как странно и как новоМне речь твоя звучит! Не думал я,Чтоб можно было полюбить кого,Не знаючи иль не видав. Но правдаМне слышится в твоих словах, и вместеВ них будто что-то чуется родное;И хорошо с тобой мне, Христиан,Так хорошо, как будто после долгойРазлуки я на родину вернулся.И Ксенья вот задумалась, смотри!
Ксения
Задумалась я вправду. Новый мирТы, королевич, мне открыл. У насНе любят так. У нас отцы детейПосватают, не спрашивая их,И без любви друг к другу под венецОни идут. Я, признаюсь, всегдаДивилася тому.
Федор
Обычай этотК нам от татар привился, а до нихВольна была невеста женихаСама избрать.
Христиан
Гаральд норвежский нашДочь Ярослава русского посватал.Но не был он в ту пору знаменитИ получил отказ от Ярославны.Тогда, в печали, бросился он в сечи,В Сицилии рубился много летИ в Африке, и наконец вернулсяВ град Киев он, победами богатИ несказанной славою, и ЭльсаГаральда полюбила.
Федор
Да, в то времяСтекалось в Киев много женихов.Другая Ярославна за ИндрикаФранцузского пошла, а третья дочь —За короля венгерского Андрея.Всем трем отец дал волю выбирать.Тогда у нас свободней, Христиан,И лучше было. В те поры у немцовБыл мрак еще, а в Киеве считалосьУж сорок школ. Татары все сгубили.