Между тем Рамашандра тоже не терял даром времени.
Правду сказать, он был весьма встревожен всей этой историей с чудесами. Конечно, сам он ни на одну минуту не сомневался в том, что это фокусы британского правительства, но на толпу это должно было произвести потрясающее впечатление.
На заседании бенаресского подпольного комитета партии Рамашандра сказал:
— Дела наши плохи, товарищи. Нужно что-нибудь предпринять. Британское правительство придумало адский план, для того чтобы раз и навсегда подорвать доверие масс к коммунистической партии. По имеющимся у меня сведениям, день «больших чудес» назначен на десятое июля, то есть на послезавтра. Если до этого времени нам не удастся обнаружить местонахождение электрических машин, при помощи которых правительство собирается втирать очки народу, мы неминуемо потерпим серьезнейшее поражение.
Рамашандра помолчал.
— Черт возьми, мы не можем этого допустить. Наши дела до сих пор обстояли блестяще. Все заводы и фабрики, руководимые партийными ячейками, готовы выступить с оружием в руках по первому нашему слову. Остановка за земледельцами, которые под влиянием «чудес» начнут колебаться.
— Да, положение тяжелое.
— Надо что-нибудь предпринять.
— Если бы нам только обнаружить, где эти проклятые английские машины.
Рамашандра тряхнул головой.
— Ничего, ребята, не следует унывать. У меня есть кое-какие соображения насчет машин. Авось мне удастся их вовремя обнаружить. Мне посчастливилось недавно подслушать разговор негодяя Натеза-Састри с неким прохвостом Джемсом Раундом, выдающим себя за жреца. Этот разговор натолкнул меня на некоторые мыслишки, да, да… одним словом, до свиданья, ребята. Завтра мы встретимся здесь, и я надеюсь, что удастся к этому времени кое-что разузнать.
С этими словами Рамашандра вышел через потайной ход дома, где проходили подпольные заседания комитетов бенаресской коммунистической партии.
Рамашандра застал Шандромуки за работой.
Она тщательно чистила большое жемчужное ожерелье маленькой мягкой щеточкой.
Она сказала:
— Сегодня я получила от верховного жреца Натеза-Састри приказание приготовиться к «дню больших чудес». Я должна буду танцевать перед небесным огненным изображением Шивы на глазах у многотысячной толпы. Вот я сижу и чищу свой жемчуг.
— Гмм… послушай, Шандромуки… мне хотелось бы узнать одну вещь…
— А что такое?
— Ты не можешь мне сказать, что это за дверь, которая находится возле бокового входа в храм?
— Эта дверь — на лестницу, ведущую в главный купол.
— Ага. А этой дверью часто пользуются?
— До сих пор она была почти всегда закрыта.
— А теперь?
— А теперь в нее часто входит новый жрец, который не так давно приехал вместе с Натеза-Састри из Калькутты.
Рамашандра улыбнулся.
— А скажи мне, Шандромуки, каков на вид этот новый жрец?
— У него большая рыжая борода.
— Прекрасно. Что же он делает в куполе храма?
— Я не знаю. Очень часто новый жрец носит с собою какие-то ящики и свертки. Он думает, что его никто не видит, но Шандромуки очень любопытна — Шандромуки любит по вечерам смотреть в окно, поджидая своего дорогого Рамашандру.
Рамашандра весело рассмеялся.
— Пусть меня повесят, если именно в куполе храма не помещается вся эта электрическая чертовщина. Сегодня же ночью надо будет во что бы то ни стало проникнуть в купол храма.
Глава четырнадцатая
Приключения Королева
Редактор «Вечернего пожара» расшвырял, как кегли, носильщиков, сбил с ног начальника станции и ворвался в будку телефона-автомата.
Она была пуста.
— Проклятие! — закричал редактор, теряя терпение и пенсне одновременно.
Он бросился к проходившему мимо железнодорожнику.
— Умоляю вас… пожалуйста, скорый на Ташкент.
— Ушел пять минут тому назад.
Редактор «Вечернего пожара» сел на чью-то корзину и вытер вспотевший лоб. Посидев минут пять, он вздохнул и поплелся обратно в редакцию.
— Опоздал… не повезло. Эх, такая потрясающая сенсация!
Экспресс Москва — Ташкент глотал время и пространство так же резво, как и экспресс Калькутта — Бенарес, в котором в свое время ехал, как известно читателю, Рамашандра, скрываясь от преследования Допкинса.
Королев сидел в мотающемся купе, глубоко засунув руки в карманы штанов, и меланхолично потягивал свою трубку.
«Ну что ж, — думал он. — Ташкент так Ташкент. Я могу. Я такой. Даешь Ташкент!» Он вздохнул. «Правда, я истратил на билет половину своих денег. У меня осталось всего сорок рублей пятьдесят две копейки. Это не слишком много. Но если б у меня даже не было ни копейки, и то, клянусь тиражом „Вечернего пожара“, я бы не выпустил из виду этих смуглых иностранцев, которые болтаются в соседнем купе».
Королев сдвинул кэпи на ухо.
— Уж будьте уверены… я обнаружу «Повелителя железа».
Через три дня редактору «Вечернего пожара» подали телеграмму: «Иду горячим следам привет Ташкента Королев».
— Знаменитый парень! — воскликнул редактор в восторге. — Вот это я понимаю! Вот это журналист! Ставлю сто против одного, что этот мальчик поднимет тираж моему «Вечернему пожару» втрое.
На следующий день на первой странице «Вечернего пожара» резко бросался в глаза следующий анонс:
«Тайна „Повелителя железа“ будет открыта.
Известный московский журналист Королев напал на следы „Повелителя железа“.
„О ходе своих поисков Королев будет сообщать специальными радиописьмами“.
Требуйте газету „Вечерний пожар“ в киосках и у разносчиков!»
Еще через два дня получилась новая телеграмма от Королева: «Привет Самарканда тайна открывается подробности заказным».
Редактор «Вечернего пожара» был вне себя.
Дорого бы он дал, чтобы поскорее получить от Королева первую корреспонденцию.
Еще через два дня пришла третья телеграмма: «Привет Афганистана вероятно еду Тибет денег нет пустяки Королев».
После чего от Королева прекратились всякие вести.
Не такой был человек Королев, чтобы отказаться от цели, которую он себе поставил.
