— Вас привезли три дня назад. Сейчас постарайтесь отдохнуть. Позже вас навестят родители.
Сиделка и медсестра вышли. Оставшись одна, Анна прикрыла глаза и стала размышлять над тем, что узнала от медсестры Брикс.
Три дня. Три дня незаметно для нее исчезли из ее жизни. Но, по крайней мере, она осталась в живых, за что, видимо, должна быть благодарна судьбе. И, что Анна тоже сочла удачей, сиделка обратилась к ней по имени. Иначе Анна и понятия бы не имела, как ее зовут. Анна подавила приступ паники, напомнив себе, что у нее травма головы и неудивительно, что ей изменяет память.
Однако она еще сильнее запаниковала, когда дверь палаты распахнулась и в комнату почти ворвался незнакомый Анне мужчина.
— Я на минутку, — запыхавшись, торопливо проговорил он. — Даже жениху не дают больше пары минут.
— Жениху? — удивилась Анна, задумчиво разглядывая незнакомца.
— Как ты? — Он подошел к кровати и чмокнул Анну в щеку.
— Мне стало получше. — Она попыталась улыбнуться.
— Тебе передали мои цветы?
— Не знаю. Я только что пришла в себя. — Анна взглянула на изобилие цветов на подоконнике. — Которые твои?
— Неважно. Расскажи, что с тобой произошло.
— Медсестра сказала, что я попала в аварию, но я ничего не помню.
— Наверное, оно и к лучшему. — Мужчина бережно сжал ее бессильную руку.
— Знаешь, — добавила Анна огорченно, — я и тебя не помню. Я и свое-то имя узнала только потому, что сиделка обратилась ко мне.
Незнакомец успокаивающе улыбнулся.
— Не волнуйся. Сейчас я тебе все расскажу.
В коридоре послышались голоса, и он резко обернулся к двери.
— Извини. Мне не полагается здесь находиться. Но я должен был увидеть тебя и убедиться, что ты жива-здорова. — Наклонившись, он снова поцеловал Анну и стремительно исчез.
Минуту спустя дверь отворилась, и вошла сиделка.
— Вам ничего не надо? Может быть, воды?
Анна кивнула и, сделав несколько глотков, устало откинулась на подушку.
— Только что заходил мой жених, — сообщила она.
— Как, опять? — Элиза засмеялась и добавила сочувственно: — Бедный малый! Он отсюда не выходит.
По щекам Анны неожиданно покатились слезы.
— А я даже не узнала его, — пожаловалась она с такой тоской, что сиделка немедленно стала ее успокаивать.
— Не тревожьтесь. Ваша память просто взяла отпуск, только и всего. Так что не мучайте ее и постарайтесь немного вздремнуть.
Сиделка ушла, осторожно прикрыв за собой дверь.
Анна закрыла глаза, надеясь, что так будет легче привести в порядок смутные обрывки мыслей, мелькающих в пустоте ее сознания. В Америке, например, в таких случаях спрашивают имя президента. Интересно, помнит ли это она. Потормошив свою память, Анна поняла, что задача пока непосильна, и погрузилась в сон.
Вновь открыв глаза, Анна увидела возле кровати двух людей — пожилую седовласую даму с тревожными серыми глазами и высокого начинающего седеть мужчину. Их лица были одинаково сочувственными и озабоченными. По лицу Анны опять неудержимо потекли слезы.
— Я ничего не помню и никого не узнаю!
Милдред Ролтон заботливо обняла дочь и ласково поцеловала ее.
— Не переживай, Энни. Я — твоя мама, а это — твой отец. Мы тебя очень любим, и неважно, помнишь ты нас или нет.
Джекоб наклонился поцеловать дочь, шумно откашлялся и сел на стоящий у кровати стул.
— Ты совсем ничего не помнишь, дорогая? Хотя бы как попала в аварию?
— Представь себе, ничего. Абсолютно ничего.
— Врачи говорят, такое бывает при подобной травме головы, — попробовал утешить ее Джекоб. — Память временно отказывает, но, как только ты окрепнешь, она восстановится.
— В школу я уже сообщила. — Милдред приложила к глазам платок.
— В школу? — Анна озадаченно нахмурилась. — Не старовата ли я для школы?
— В школу, где ты работаешь, — уточнил Джекоб и вновь хрипло откашлялся.
— А что я там преподаю?
Милдред, обменявшись с мужем тревожными взглядами, сообщила дочери, что та ведет все дисциплины у малышей и преподает математику в старших классах.
— Они нашли замену на время твоей болезни, — успокоила она дочь. — Терри шлет тебе привет, а Дэн обещал забежать ближе к вечеру, перед выездом домой, — доложил Джекоб и мягко улыбнулся, встретив непонимающий взгляд Анны. — Терри, моя дорогая, — жена твоего беспокойного братца Дэниела.
В отдаленном уголке сознания Анны промелькнуло смутное воспоминание о темных кудрях и жгучих глазах.
— Дэниел, Дэн… — повторила она, чувствуя языком привычность этого имени.
Родители продолжали рассказывать о Греге и Кристин и о том, как все они боялись за ее жизнь. Вскоре Милдред, заметив, что Анна растерялась от обилия новых для нее имен, сменила тему и стала допытываться, не хочется ли Анне чего-нибудь.
— Неплохо бы принести хорошую память, — со слабой улыбкой пошутила Анна.
— Имей терпение, милочка, — сказал Джекоб. — Не спеши.
— Мы придем вечером, — пообещала Милдред, глядя на усталое бледное лицо дочери. — Надеюсь, ты будешь чувствовать себя лучше. Я принесла тебе твою любимую пижаму и необходимые мелочи.
Родители, попрощавшись, ушли, оставив Анну заботам Элизы. Она переодела больную, протерла влажной губкой ее лицо и посоветовала отдохнуть.
— Скоро придет врач и вас осмотрит, — сообщила Элиза.
Анна закрыла глаза и стала размышлять о положении, в котором оказалась. Ей вдруг пришло в голову, что ни отец, ни мать и словом не обмолвились о ее женихе. Это встревожило Анну. Она ведь о нем тоже ничего не знала. Если она настолько любила этого симпатичного незнакомца, что обручилась с ним, наверное, должна была бы ощутить какое-то теплое чувство, когда он пришел навестить ее.
Как, оказывается, трудно жить без воспоминаний! — с отчаянием подумала Анна. Спасительный сон избавил ее на время от неприятной реальности.
Когда Анна проснулась, Элиза позвала врача. Он подробно расспрашивал Анну и о провале в памяти, и о боли в позвоночнике, и о шуме в ушах. Она рассказала ему обо всем, что ее тревожит, хотя основной проблемой для нее была головная боль, доставляющая несравненно больше мук, чем мелкие порезы, синяки, тяжесть в груди.
Врач успокоил Анну, объяснив, что грудь болит от ремня безопасности, спасшего ей жизнь, да и память, заверил он, скоро восстановится.
На долю Анны выпали и приятные минуты. К своему удивлению, она, когда время подошло к обеду, ощутила голод.
— Так и должно быть, — подбодрила ее неунывающая Элиза. — Несколько дней вы ничего не ели.
— Верю, что так и было. В последний раз я ела жареное мясо и салат… — Анна побледнела и замолчала, расширившимися глазами уставившись на Элизу. — Странно, это я помню. Остальное — пустота.
— Это только начало, — уверенно сказала Элиза. — Скоро вы вспомните все, что было, и всех друзей и знакомых.
