никак не могла понять, почему находится на больничной койке, а не в постели рядом с Гарольдом.
Гарольд! Мучившие Анну эротические сновидения были настолько реальными и настолько возбуждающими, что она словно наяву ощущала тепло обнаженного тела прильнувшего к ней Гарольда, его дыхание щекотало ее кожу. Его близость вызвала в Анне такое буйство страстей, что она ни минуты не сомневалась: это воспоминание о том, что и в самом деле было, это — не просто горячечный бред.
Однажды Анна, проснувшись, обнаружила, что возле ее кровати сидит мать.
— Здравствуй, дорогая! — Милдред Ролтон с облегчением улыбнулась. — Как ты себя чувствуешь?
— Не очень хорошо, — честно призналась Анна, — но лучше, чем вчера.
— Надеюсь, кризис миновал. — Милдред вздохнула. — Ты несколько дней была почти без сознания. Но сестра Брикс сказала, что температура пошла на спад и ты скоро встанешь на ноги.
— А где Гарольд? — помимо воли вырвалось у Анны.
— Вчера он заходил, но его пустили всего на минуту. Он очень беспокоится, я ему позвоню и скажу, что ты вернулась из забытья и снова с нами. — Милдред лукаво улыбнулась. — Ты хочешь с ним повидаться сегодня?
— Конечно. — Анна крепко сжала руку матери. — Видишь, какая я сильная. И прекрасно себя чувствую. Как там все, как папа?
— Он, как всегда, занят делом. Ты ведь знаешь, для него это лучшее лекарство от всех тревог.
— Мне так нравится эта его черта, — согласилась с матерью Анна и торжествующе улыбнулась. — Вот видишь, я начинаю все вспоминать!
Вскоре пришел и Джекоб Ролтон. Увидев оживленно беседующих жену и дочь, он расцвел в улыбке.
— Давно бы так, Энни! Хватит нас пугать, выбирайся отсюда!
После ухода родителей Анна решила попытаться самостоятельно добраться до ванной и осталась весьма довольна собой, поскольку ей это удалось без особого труда. Она даже отважилась взглянуть в зеркало и с радостью отметила, что отеки почти сошли, а синяки стали бледнеть. Общий вид немного портила повязка на голове, но в целом, подумала Анна, я выгляжу не так уж плохо. Во всяком случае, не как кошмарное привидение.
На обратном пути Анна почувствовала слабость, ее ноги подкашивались, как у новорожденного жеребенка. К ней подлетела Элиза, которая, хотя и поворчала, но помогла Анне добрести до кровати и лечь.
— Не будьте такой самонадеянной, — выговаривала Элиза. — Лучше бы вы меня дождались, у вас еще мало сил.
— Я хотела принять душ, — объяснила Анна.
— Не волнуйтесь, к приходу вашего жениха вы будете чистенькой и свеженькой, как огурчик.
— Чистенькой быть приятно, — согласилась Анна, — но хотелось бы еще и похорошеть. Конечно, я не собираюсь на конкурс красоты и никогда не считала себя красавицей, но до аварии меня называли хорошенькой и привлекательной, да и я не содрогалась от ужаса и отвращения, глядя на себя в зеркало.
— У вас скоро все заживет, — успокоила ее Элиза.
Через час Анна, приняв с помощью Элизы душ и переодетая в свежую пижамку, благоухающая любимыми духами, а не надоевшими лекарствами, сидела в чистой постели и наслаждалась легким обедом. Элиза, считавшая своим долгом развлекать больную, сообщила Анне, что звонил Дэниел, спрашивал о самочувствии сестры и извинялся, что не сможет навестить Анну сегодня из-за неожиданно возникшего неотложного дела. Он обещал приехать к Анне завтра.
— У вашего брата удивительно приятный голос и манера общения. Он, наверное, очень мягкий и ласковый, — предположила Элиза.
— Когда захочет. — Анна усмехнулась. Теперь она уже помнила их яростные споры и решительность Дэниела. — Иногда я его побаиваюсь. Он может быть достаточно резким.
— Так часто бывает, — философски заметила Элиза. Она придирчиво осмотрела Анну, заботливо поправила подушки и встала. — Мне пора. Вам нужно что-нибудь?
— Нет, спасибо, — отказалась Анна. Элиза, конечно, милое существо, но Анна ждала Гарольда, и с каждой минутой ее нетерпение возрастало.
Наконец Гарольд стремительно вошел в палату. Выглядел он обеспокоенным, под глазами залегли тени, лицо осунулось.
— Привет, дорогая.
Он наклонился, намереваясь поцеловать Анну в щеку, но Анна подставила ему губы.
— Ты можешь даже обнять меня, только не слишком крепко, — храбро заявила Анна. Гарольд неуверенно обхватил ее плечи, и Анна засмеялась. — Не бойся, я не сломаюсь.
— Когда ты не будешь выглядеть так, будто переломишься пополам от легчайшего вздоха, я сумею забыть об осторожности, — пообещал он и, сев на придвинутый к кровати стул, взял Анну за руку. — Вчера я тоже приходил, но меня не пустили. Ты до смерти испугала меня. Снова!
— Прости. Я не хотела.
Анна сжала пальцами его руку, и глаза Гарольда засияли так, что страстные грёзы пробудились в Анне с новой силой, заставив ее прерывисто вздохнуть.
— Зато теперь ты меня помнишь! — торжествующе заявил Гарольд.
— Да, я многое начинаю вспоминать.
— И в том числе тот злополучный вечер, когда ты настояла на отъезде?
Анна смущенно кивнула.
— Сначала мне казалось, что наша близость приснилась. Сон был удивительно приятным и томительным, но потом…
— Что же было потом? — нетерпеливо спросил Гарольд.
— Потом я поняла, что сон потому так похож на реальность, что это было на самом деле.
— Вставай поскорее на ноги, и, как только ты выберешься отсюда, я докажу, что это был не сон, а невероятно прекрасная явь.
Анна доверчиво улыбнулась, тронутая пылом Гарольда.
— Не дразни меня, — пошутила она, — а то у меня опять подскочит температура.
К ее удивлению, Гарольд стал мрачнее тучи.
— Такое может случиться только из-за Фрэнка Освальда.
Анна нахмурилась.
— Ты в самом деле считаешь, что он виноват? Это было просто случайным совпадением. Не могла же у меня подняться температура из-за того, что он привел с собой малышку Хоуп!
— В чем я совершенно уверен, милая Энни, так это в том, что этот человек приносит тебе беду, — мрачно сообщил Гарольд. — Он, надо думать, скупил все цветы в соседних с больницей магазинах.
— Фрэнк милый и добрый, ему просто хотелось сделать мне приятное. Его племянница передала мне огромную открытку от моих учеников и подарок от ее родителей. Правда, я не помню, чем его заслужила.
— Ты несколько часов присматривала за ней в тот день, когда у ее матери начались преждевременные роды и ее отвезли в больницу, только и всего, — сказал Гарольд.
— Вот-вот, и Хоуп говорила то же самое. Это не слишком большое одолжение, — нахмурившись, заметила Анна и, указав на тумбочку, попросила: — Подай мне, пожалуйста, вон ту небольшую коробочку.
— Это тот самый подарок? — спросил Гарольд, передавая ей футляр.
— Да, обычная бижутерия, но, мне кажется, дорогая бижутерия. — Анна достала брошку из футляра и повернула ее к свету. Камни вспыхнули ярким голубым огнем. — Правда, симпатичная?
— Дорогая бижутерия? — Странная нотка в голосе Гарольда заставила Анну насторожиться. — Должен сказать тебе, милая Энни, что фамильное чутье Ролтонов тебе не свойственно. Я слышал об этой вещице от твоего брата, она была выставлена в его магазине. Именно эта брошь приглянулась твоему приятелю Фрэнку Освальду, и стоит безделушка около тысячи фунтов.
