в восторгах по поводу ее скорой выписки и улучшения самочувствия.
— Тебе идет короткая стрижка, — будто мимоходом заметил Джекоб, смущенно улыбнувшись.
— Неплохо придумано, папа, — насмешливо отозвалась Анна.
— Волосы — не главное, — рассердилась Милдред Ролтон. — Благодари Бога за то, что осталась жива. Наконец-то мы можем забрать тебя домой. Ты по-прежнему выглядишь очень измученной. — Милдред вздохнула. — Я уложу тебя в твоей комнате, и ты будешь отдыхать.
— Но я не хочу сидеть взаперти! — запротестовала Анна. — Мне хочется посидеть с тобой, понянчить малыша, пойти погулять с Гердой…
— Ты вспомнила и нашу собаку! — обрадованно воскликнул Джекоб.
— Я так погрязла в жалости к себе, что совсем забыла вам сказать, что почти все помню, — сказала Анна. — Да, кстати, — она взяла с тумбочки футляр и протянула отцу, — можешь сказать хотя бы приблизительно, сколько стоит эта брошь?
— Невероятно! — удивился Джекоб. — Как она к тебе попала?
— Мне принес ее Фрэнк Освальд. Сказал, что это в знак благодарности от его брата.
— Это же настоящее сокровище! — заключила Милдред, внимательно рассмотрев брошь.
— Да, — согласилась Анна, — но я понятия об этом не имела, пока Гарольд меня не просветил.
— Но, дорогая, нельзя принимать в подарок столь ценную вещь.
— Не бойся, папа, я ее верну. Все-таки за сколько Дэниел ее продал?
— За тысячу двести фунтов. Но зачем Фрэнку Освальду нужно было дарить тебе столь дорогую вещь, да к тому же от чужого имени?
— Откуда я знаю. — Анна пожала плечами. — Гарольд уверен, что Фрэнк в меня влюблен. Смешно! Разве может нормальный человек добиваться любви такой страшилы, как я?
— Ну вот, ты опять за свое! — Милдред решительно встала. — Нам пора. Через час заскочит Дэниел, а попозже Гарольд.
— Буду ждать, — бодро пообещала Анна, хотя побаивалась последнего визита.
После ухода родителей Анна долго лежала на кровати, бессмысленно уставясь в потолок. Но к приходу брата она перебралась в кресло и даже нашла в себе сила подкрасить губы.
— Привет, сестренка! — Дэниел улыбнулся с порога. — Ну и причесочка у тебя! Точь-в-точь как у озорной школьницы. Это крайне эротично.
Анна невольно рассмеялась.
— Ты всегда знаешь, как утешить несчастного. Лучше бы посочувствовал.
— Я готов выслушать все твои жалобы, — бодро ответил Дэниел, усаживаясь на подоконник. — Когда тебя выписывают?
— Завтра, если ничего не случится. Скажи честно, — Анна пристально посмотрела на брата, — я выгляжу очень страшной?
— Ты беспокоишься из-за прически? Поверь, это ерунда!
— Но Гарольд…
— Неужели он так глуп, чтобы всерьез обратить на это внимание? Как тебе не стыдно думать о нем плохо!
Как следует отругав сестру за глупые мысли, Дэниел умчался. Анна, помнившая, как страстно говорил Гарольд о ее волосах, не могла избавиться от тревожных мыслей и, когда Элиза сказала ей о приходе Гарольда, спряталась за дверью.
Гарольд стремительно вошел в палату и замер, увидев опустевшую кровать. Анна робко окликнула его, и он круто обернулся. Видя на его лице откровенное облегчение, Анна слегка успокоилась.
— Ты опять меня напугала! — Гарольд подошел к ней.
— Привет, — небрежно ответила она.
Гарольд успел опустить глаза, но Анна заметила в них ошеломленное выражение, близкое к ужасу. Ее сердце замерло, будто стиснутое чьей-то ледяной рукой.
Анна жестом предложила Гарольду сесть на стул, сама же опустилась в кресло.
— С тебя сняли бинты, — вымолвил Гарольд после долгой паузы.
— И с ними исчезла большая часть моих волос. — Анна криво улыбнулась. — Теперь я окончательно стала похожа на ёжика.
— Зачем они их состригли?
— У меня, оказывается, была рана на шее. Из-за волос до нее нельзя было добраться. Кровь текла ручьем, вот волосы и обрезали, и, судя по всему, тупыми ножницами. Когда я выберусь отсюда, сделаю нормальную прическу, но в данный момент…
— В данный момент ты должна благодарить судьбу за то, что уцелела, — решительно перебил Гарольд. — По ночам я просыпаюсь в холодном поту, представляя, от чего ты чудом спаслась.
— У меня не такое богатое воображение, — хмыкнула Анна. — Кстати, моя память, похоже, полностью восстановилась, пока я любовалась собой в зеркале.
— Значит, ты знаешь, что произошло между нами в тот день?
— Знаю. — Анна пристально посмотрела Гарольду в глаза. — И знаю, чего не случилось. И считаю, что это к лучшему. Потому что я вижу, в глубине души ты не можешь смириться с моим новым обликом.
— Это неправда! — возмущенно воскликнул Гарольд.
Анна укоризненно покачала головой.
— Ты всех обманываешь, в том числе и себя. Красиво, убедительно, но обманываешь. С тех пор, как я оказалась здесь, — уточнила она. — Я вспомнила до мельчайших подробностей наш день — обед, то, что мы делали в спальне, даже мою неудачную поездку, но не помню ровным счетом ничего по поводу обручения.
— Ты права, его не было. — На лице Гарольда не дрогнул ни один мускул. — Но по-другому попасть к тебе было невозможно. Твои родители сразу поверили, я не успел сказать им правду, а потом язык не повернулся признаться в невольном обмане.
— Не беспокойся, я сама им сообщу.
— Зачем? — Гарольд вынул из кармана коробочку и, открыв ее, протянул Анне. — Это тебе.
Анна безучастно взглянула на красивое кольцо с сапфиром.
— Примерь его, — приказал Гарольд.
— И не подумаю, — спокойно отказалась Анна. — Память, возможно, меня подводит, но некоторые правила я все-таки помню. Тебе следовало подождать, когда я скажу «да». Кстати, я думаю, что ты купил это кольцо, чтобы не отстать от Фрэнка Освальда.
— Ты можешь думать что угодно, — взгляд Гарольда стал колючим, — но я купил кольцо с самыми лучшими намерениями. Я верю, что нам будет хорошо вместе. С самого начала нашего знакомства мы прекрасно понимали друг друга. Во вкусах мы подходим друг другу значительно больше, чем многие семейные пары. Как выяснилось, сексуальных проблем у нас не будет. Люди женятся, имея для брака намного меньше оснований…
— Не спеши, — перебила его Анна. — Ты серьезно говоришь о браке?
— Серьезнее не бывает. Обычно за помолвкой следует венчание. Моя ошибка в том, что я считал это само собой разумеющимся. Впрочем, не впервые.
— Знаешь, Гарольд, — задумчиво сказала Анна, — мне кажется, если бы я до сих пор мучилась наивной девичьей любовью, между нами ничего бы не произошло. Но после того, как тебя отвергла… кажется, ее звали Долли…
— Долли не имеет к этому отношения! — вспылил Гарольд.
— Да, Долли, — не обращая внимания на его реплику, продолжала Анна, — и я встретила тебя отнюдь не с распростертыми объятиями, твое самолюбие было задето.
— Не забудь, когда мне удалось соблазнить тебя, ты пылала страстью, — сердито напомнил Гарольд.
— Не спорю, — согласилась она. — Я не знала, что секс так упоителен.
— Я считал, что мы любим друг друга, а не занимаемся сексом, — мрачно заметил Гарольд.
— Называть можно по-разному, но это было изумительно. — Анна печально улыбнулась. — Странно… Даже когда я ничего не помнила, стоило тебе появиться, как я уже знала, что мы чем-то связаны. Я не
