— Его менеджер, Карлос Боттелла.
Карлос что-то сказал водителю, и они устремились в мадридскую ночь. Оглянувшись, Стефани увидела в заднем стекле, что перед клубом собралась толпа. Подоспели новые телевизионные бригады и журналисты. Мигель стоял на тротуаре и смотрел, как она уезжает с его соперником.
На мгновение Стефани ощутила неловкость. «Ты репортер!» — напомнила она себе, села прямо и спросила:
— Чем Пакоте шантажирует Франкосиса?
Лимузин резко остановился перед Ретро-парком. Франкосис сидел, закрыв лицо руками.
— Чем Пакоте шантажирует Франкосиса? — повторила она.
Карлос приспустил стекло и выбросил окурок, буравя Стефани своими маленькими глазками, потом закурил новую сигарету и выпустил изо рта длинную струйку дыма.
— Франкосис стыдится вам рассказывать. К тому же вы журналистка.
— Вчера вечером Франкосис просил меня о помощи. Скажите ему, что я помогу, если узнаю, чем Пакоте его шантажирует.
Карлос перевел ее слова Франкосису. Тот нервно курил, кончик сигареты светился в темном салоне.
— Si, — наконец прошептал он.
Его менеджер что-то сказал остальным мужчинам, открыл дверцу и выпустил их из машины.
— Когда Франкосис был маленьким, он работал по выходным на ранчо Виктора Манеса — знаменитого матадора, который стоял в одном ряду с Хуаном Агиларом. — Карлос замолчал и сделал пару затяжек. — Пакоте часто бывал на этом ранчо — смотрел, как Виктор тренируется.
Менеджер открыл боковую панель, и салон лимузина осветился. Достав из отделения бутылку и маленькие стаканы, Карлос наполнил три стопки и протянул по одной Стефани и Франкосису.
Она осторожно пригубила. Джин!
— Однажды Франкосис кормил лошадей и услышал какой-то шорох. В конюшню вошел Виктор. Франкосис — тогда ему было всего лет десять — считал Виктора богом.
— Dios! — прошептал Франкосис и залпом выпил свой джин.
Стефани переводила взгляд с одного мужчины на другого.
— И что же случилось?
— Виктор не был богом, сеньорита. Он был очень больным человеком.
Ей понадобилось несколько секунд, чтобы понять, на что намекает Карлос. О Боже!
— В тот день Пакоте был на ранчо и все видел… но даже не попытался спасти мальчика. Когда Франкосис стал матадором, Пакоте сначала прославлял его в своих публикациях, а с прошлого года вдруг пошли незаслуженные нападки. Мало того, он подстрекает остальных журналистов.
— Но… — Стефани опять посмотрела на несчастного Франкосиса. — Ведь Франкосис ни в чем не виноват!
— Это как сказать. Ни один человек не поверит, что Виктор был негодяем. Пакоте обещал забыть увиденное на ранчо и писать хвалебные статьи о Франкосисе, если он вызовет на состязание Мигеля.
— Зачем ему это надо?
— Пакоте ненавидит Эль Пелигро за то, что тот убил его брата. Он хочет, чтобы Мигель погиб в «Лас-Вентас».
— Но Палома…
«Мигель не объявлял о помолвке… но я не могу сказать им правду. Да и в чем состоит эта правда? С какой стати Пакоте вдруг пошел навстречу Мигелю? Теперь юный матадор страшно зол на своего соперника. Если бык не убьет Мигеля, то это сделает Франкосис…»
— Мигель Рафаэль знал, что мой матадор влюблен в Палому. Он знал, что объявление о помолвке разорвет сердце Франкосиса.
«Но он не объявлял о помолвке!»
Стефани боялась задать следующий вопрос:
— А Мигель в курсе, что Пакоте шантажировал Франкосиса?
— Сеньорита, он наверняка понимает, что Франкосис не по собственной воле вызвал его на бой. Только вряд ли знает причину.
Стефани облегченно выдохнула.
Франкосис сидел молча, сгорбившись и закрыв лицо руками.
— Мигель не собирается жениться на Паломе! — выпалила она. — Скажите Франкосису, что это всего лишь рекламный трюк. Пакоте придумал его, чтобы еще больше поссорить Мигеля и Франкосиса. Это он объявил о помолвке.
Карлос перевел Франкосису эту новость. Юный матадор порывисто обнял Стефани и поцеловал ее в губы.
— Gracias, gracias, senorita![14]
Интересно, дождется ли она такой же благодарности от Мигеля?
Проснувшись, Стефани увидела озаренный солнцем профиль Мигеля. Он стоял у окна и смотрел на улицу, в ореоле утренних лучей похожий на призрак.
Вчера вечером Франкосис привез ее на виллу: если бы она вернулась в клуб, был бы скандал. Стефани ждала Мигеля, но он так и не появился — наверное, уехал с Дженной Старр, чтобы отомстить ей. Всю ночь она терзалась ревностью и лишь на рассвете забылась тревожным сном.
Стефани села в постели, и Мигель обернулся. На нем была та же одежда, что и вчера вечером, на щеках темнела щетина. Матадор выглядел усталым и постаревшим. Сделав несколько шагов в ее сторону, он бросил на кровать свернутую трубочкой газету.
— Я ждала тебя всю ночь, — сказала она, проводя пальцами по волосам.
— Сеньорита, меня ждет машина. Я уезжаю к Доминго. Мне надо выспаться, а оставаться здесь я не могу. — Он закрыл глаза и схватился руками за живот.
Стефани выпуталась из простыней.
— Что с тобой?
Мигель глубоко вздохнул, медленно открыл глаза и посмотрел на нее каким-то отрешенным взглядом.
— Я всегда плохо себя чувствую перед боем.
— Нам надо поговорить. Дело в том, что Пакоте… он использовал вас с Франкосисом!
— Никаких разговоров! — рявкнул Мигель.
Этот окрик был похож на пощечину.
— Как ты мог принять вызов Франкосиса, зная, что Пакоте его шантажирует?
— Сеньорита, сейчас не имеет значения, почему он вызвал меня на бой. Я должен с ним сразиться. Точно так же не имеет значения, почему я тебя люблю. Но я люблю тебя и должен с тобой считаться.
— Считаться со мной? — переспросила она, чувствуя в горле горький комок. — Что…
Он вскинул руку и перебил:
— За те две недели, что мы с тобой знакомы, я потерял себя. Я не знаю, куда исчез Мигель Рафаэль. Все в панике. Я никого не слушаю, я назвал моего менеджера лжецом, обидел сестру, поселив тебя в этом доме. Но ты разбила мое бедное испанское сердце.
Он отвернулся и вышел из спальни. Впрочем, для нее Мигель Рафаэль перестал существовать еще вчера утром.
Глотая слезы, Стефани развернула газету. Он должен с ней считаться! На первой полосе — фотография: она в объятиях Франкосиса, он ее целует. Рядом другая: она в окне дома Мигеля, ее обнаженная грудь стыдливо закрыта черной полоской.
Вскочив с кровати, Стефани кинулась в комнату Рея.
— Проснись! — крикнула она, стягивая с него простыню. — Читай! Быстрей!
— Что за черт… — Он схватил газету. — Ничего себе!
— Что там написано?
Рей начал читать:
