— Мне кажется, это ревность, — тихо произнес он, столь явно пораженный этим открытием, что Диане пришлось подавить смешок.
— Не то чтобы вы имели какое-либо право ревновать, но все же почему ревность так удивляет вас?
— Мне потребовалось время, чтобы распознать это чувство. Оно мне незнакомо.
Диана улыбнулась:
— Мне тоже. Но не волнуйтесь. Ревность вряд ли будет беспокоить вас в будущем.
— В том смысле, что вы обещаете не давать мне повода? — спросил он оживленно.
Глаза Дианы вспыхнули.
— В том смысле, — намеренно подчеркнула она эти слова, — что завтра наши пути разойдутся.
Нортон, окончательно взявший себя в руки, удостоил ее снисходительной улыбки.
— Если вы действительно так считаете, Диана Клеаринт, значит, вы далеко не так умны, как я полагал. Вы чертовски хорошо знаете, что нравитесь мне, что мне приятно ваше общество, и я совершенно уверен, что вам приятно мое, иначе вы никогда бы не согласились, чтобы я был сегодня с вами. Можете вы назвать мне хоть одну разумную причину, которая помешала бы нам встречаться по возвращении в Англию?
— Если все так, как вы говорите, почему вы так разозлились, когда я отвергла идею приглашения на свадьбу? — спросила она.
— Я склонен ожидать, что люди соглашаются с моими предложениями, — признал он, пожимая плечами.
— Точнее, с вашими распоряжениями!
Он улыбнулся широкой обезоруживающей улыбкой.
— Послушайте. Насчет свадьбы давайте обсудим заново. Я не буду шафером, я отказался от этой чести, предпочитая сесть где-нибудь сзади и оставить в центре внимания Ханну и Дрю. Откровенно говоря, я терпеть не могу свадебные церемонии, но если вы пойдете со мной, этот день для меня станет гораздо приятнее. Между прочим, свадьба будет в деревушке неподалеку от Челтнема, то есть вы могли бы остановиться у своего отца…
— Стоп! — сказала Диана. — Даже если бы я сказала «да», чего я пока не сделала, — добавила она поспешно, заметив его торжествующий взгляд, — как вы объясните мое присутствие на такого рода семейном торжестве?
— Я уже рассказал Дрю, что случилось. Как его идиотское поведение дало мне шанс познакомиться с самой прекрасной женщиной, которую я когда-либо встречал, — ответил он небрежно.
Диана посмотрела на него без всякого выражения.
— В этом-то все и дело. Вы не знаете меня.
— И никогда не узнаю, — нетерпеливо подтвердил он, — без вашего содействия.
— Вам надо поработать над вашей манерой уговаривать, — сказала она, покачав головой. — Давайте объявим перемирие и выпьем что-нибудь перед ужином. Если вы будете продолжать в том же духе, я получу несварение желудка.
Он рассмеялся и, взяв ее за руку, на этот раз более нежно, повел в бар. От простого соприкосновения пальцев их неожиданно охватили иные чувства, оба осознали, что это их последний день в Италии и что бы ни было потом, этот вечер — особенный. Даже эпизод с учтивым голубоглазым незнакомцем не рассеял того магического очарования, которое — Диана знала это — Нортон ощущал так же сильно, как она сама. В ожидании ужина они грызли хрустящие, хорошо прожаренные мелкие кабачки, которые им подали как закуску. Настроение Нортона настолько улучшилось, что он начал поддразнивать Диану насчет ее незнакомого обожателя.
— Если бы я вдруг исчез, вы недолго бы оставались без компании, — заметил он, усмехаясь.
— А что, мое мнение здесь ничего не значит? — возразила она.
— Вам, кажется, нравилось разговаривать с ним?
— В нем есть шарм, — согласилась она.
— В противоположность мне, хотите сказать. Диана оценивающе посмотрела на его твердое, решительное лицо.
— Пожалуй, слово «шарм» не из тех, что сразу приходят в голову, когда речь идет о вас.
— Шарм — это то, что вы более всего цените в мужчине?
Она покачала головой.
— Скорее, менее всего.
— Рад это слышать. Я ужасно прямолинейный тип.
Он наклонился ближе, глядя ей прямо в глаза.
— Диана, я вас предупреждаю: я не намерен дать вам ускользнуть.
Диана смотрела на него, не в силах отвести взгляда, ее сердце учащенно билось, лицо внезапно залилось румянцем.
— Вы краснеете, — сказал он очень спокойно.
— Это не частое явление, — смущенно пробормотала она.
— Не волнуйтесь. Кроме меня, никто не заметил. — Он продолжал смотреть на нее теплыми лучистыми глазами. — Невероятно. Как будто красное вино вылили в миску со сливками.
Диана бросила на него гневный взгляд.
— Пожалуйста, прекратите обсуждать это!
— Почему вы покраснели? — безжалостно спросил он.
— Вы очень откровенны, мистер Брент.
— Я этим знаменит, — мягко согласился он. Подошедший официант поставил перед Дианой десерт из крема.
— Разве я это заказывала? — спросила она Нортона, озадаченно глядя на блюдо.
— Нет, это я заказал. Здесь прекрасно готовят такие вещи. Раз вы при исполнении служебного долга, вы обязаны это попробовать.
Диана улыбнулась в ответ на его смеющийся взгляд. В мерцающем свете свечей казалось, что в ее глазах вспыхивают зеленые искры.
— Не часто исполнение долга бывает таким приятным, — сказала она весело и, попробовав первую ложку, пришла в восторг. — Превосходно!
После ужина они вышли в сад и остановились, любуясь залитыми лунным светом окрестностями.
— Мне удалось заказать билет на ваш рейс, — сказал Нортон. — Так что если мы не рассоримся окончательно до приезда в аэропорт Марко Поло, то полетим вместе. Вас кто-нибудь встречает в Хитроу?
Диана покачала головой.
— Я, вероятно, потрачусь на такси, чтобы не толкаться в метро.
— Я возьму его пополам с вами, — сказал Нортон и, спохватившись, добавил: — Если позволите, разумеется.
— Как я могу отказать, когда вы просите так вежливо, — поддразнила она.
Нортон придвинулся ближе и взял ее за руку.
— Давайте прогуляемся по городу. Еще рано. Они вышли из отеля. Ночной город выглядел так, как будто столетия едва коснулись его. Лунный свет придавал всему какой-то таинственный, потусторонний вид. Когда они переходили узкую улицу, Нортон крепко взял ее под руку. Они шли бок о бок, и эта близость вызывала в Диане возбуждение и еще нечто, что она в конце концов, определила как предчувствие.
Предчувствие чего? — спросила она себя. Нортон честно признался в том, что она притягивает его физически, но он так же определенно высказал намерение воздерживаться от резких шагов в этом направлении, если это грозит ему лишиться ее общества.
— Вы что-то притихли, — заметил Нортон, когда они остановились у балюстрады лестницы, спускающейся от собора.
— Я грезила наяву, — призналась она, с улыбкой повернув к нему бледное в лунном свете лицо. — Так странно. Мы встретились всего лишь несколько дней назад, но мне почему-то кажется, что я знаю вас гораздо дольше.
