хотя в 'Обозрении' часто повторялось, что фактически типография является собственностью Церкви, а мой муж - только официальный руководитель, наши враги воспользовались ситуацией и, заявляя о якобы махинациях, делали все, что в их силах, чтобы уязвить Джеймса и помешать развитию дела. Под влиянием этих обстоятельств он снова поднял вопрос об издательском комитете, что привело весной 1861 года к регистрации Издательской Ассоциации Церкви адвентистов седьмого дня в полном соответствии с законами штата Мичиган.
Хотя заботы, свалившиеся на нас в связи с издательской работой и другими направлениями Божьего дела, влекли за собой множество затруднений, самой большой жертвой, принесенной мной делу, было то, что мне приходилось оставлять своих детей на попечение чужих людей.
[102] Генри не было с нами уже пять лет, и Эдсону также недоставало нашей заботы. С годами семья у нас сильно увеличилась, и наш дом стал напоминать гостиницу, мы же сами много времени проводили вне дома. Я чувствовала глубокую озабоченность тем, что детей следует воспитывать свободными от вредных привычек, и часто сокрушалась, сравнивая себя с теми женщинами, которые не несли такого бремени, с теми, кто всегда может находиться со своими детьми, наставлять и учить их, и теми, кто проводит почти все свое время в кругу своей семьи. И я спрашивала себя: 'Не требует ли Бог слишком многого от нас, освобождая от бремени других?', 'Разве это справедливо?', 'Должны ли мы спешить от одной заботы к другой, от одного аспекта дела к другому и не иметь времени для собственных детей?' Множество ночей, пока другие спали, я горько рыдала.
Я часто хотела так спланировать воспитание моих детей, чтобы им было наиболее удобно, но всякий раз возникали ситуации, отметавшие мои планы. Я была очень чувствительна к шалостям моих детей, и всякий проступок, совершенный ими, отзывался во мне такой болью сердца, что это влияло на мое здоровье. Я желала бы, чтобы некоторые матери хотя бы на короткое время попали в те обстоятельства, в которых я пребывала годами, тогда они смогли бы высоко оценить ту благодать, которую они получают, и сильнее посочувствовать мне в моих лишениях. Мы молились и трудились ради воспитания своих детей, и нам удавалось удерживать их. Мы и розгой не пренебрегали, но прежде, чем прибегнуть к этой крайней мере, мы указывали детям на их ошибки и молились вместе с ними. Мы давали им понять, что если мы будем оправдывать их грехи, то это вызовет гнев Божий. И наши усилия были благословлены для пользы наших детей. Их самым большим желанием стало радовать нас. Они не были застрахованы от ошибок, но мы верили, что они все же станут овцами в стаде Христовом.
В 1860 году смерть переступила наш порог и поразила самую юную ветвь нашего фамильного древа. Маленький Герберт, [103] родившийся 20 сентября 1860 года, умер 14 декабря того же года. Никто, кроме тех, кому пришлось проводить своих детей в могилу, не мог знать, как обливались кровью наши сердца, когда эта нежная веточка усохла.
А когда в возрасте шестнадцати лет умер наш прекрасный Генри (Генри Н. Уайт умер в Топшеме, штат Мэн, 8 декабря 1863 года.), когда наш сладкоголосый певец сошел в могилу и больше мы не слышали его утренних песен, наш дом опустел. И оба родителя, и двое оставшихся сыновей тяжело перенесли этот удар. Но Бог утешил нас в нашей тяжелой утрате, и с верой и мужеством мы двигались вперед в работе, которую Он поручил нам. У нас осталась светлая надежда на встречу с нашими детьми, которых смерть оторвала от нас; мы встретимся там, где никогда не будет болезней и утрат.
В августе 1865 года моего мужа внезапно сразил паралич. Это был тяжелый удар не только для меня и моих детей, но также и для дела Божьего. Церкви лишились сразу двух работников: моего мужа и меня. Сатана торжествовал, видя, что дело истины тормозится таким образом. Но, слава Богу, Он не позволил нечистому растоптать нас. Будучи в течение пяти месяцев оторванными от работы, мы рискнули снова вместе взяться за работу среди церквей.
Убедившись, что мой муж не оправляется от затяжной болезни, в течение которой он ничего не мог делать, и видя, что пришло мое время идти и нести людям весть, я решила очень холодной зимой предпринять поездку в Северный Мичиган вместе с мужем, несмотря на его крайне слабое здоровье. Такое рискованное решение требовало немалой душевной отваги и веры в Бога, но я знала, что делаю Божье дело, и мне казалось, что сатана сознательно удерживает меня от него. Я долго ждала, когда представится возможность исполнить задуманное, и боялась, что из-за этой задержки драгоценные души будут потеряны. Оставаться вне миссионерского поля [104] казалось мне хуже смерти, мы должны были ехать, даже если бы это стоило нам жизни. Таким образом, 19 декабря 1866 года в метель и пургу мы отправились из Батл-Крика в Райт, штат Мичиган. Мой муж перенес девяносто миль переезда лучше, чем я даже предполагала, и, когда мы достигли цели нашего путешествия, он, казалось, выглядел так же, как и тогда, когда мы покидали Батл-Крик.
Здесь началась наша активная работа, первая со времени его болезни. Здесь он начал трудиться, как и в прошлые годы, хотя и был очень слаб. Он мог говорить по тридцать-сорок минут по утрам в субботу и воскресенье, а остальное время занимала я. Кроме того, ежедневно после обеда я проводила полуторачасовые беседы. Нас слушали с величайшим вниманием. И я видела, что мой муж крепнет, его разум проясняется, а речь становится более связной. И когда случилось, что он ясно и сильно говорил целый час и так же нес бремя Божьей работы, как и до болезни, меня охватило чувство невыразимой признательности. Я встала в собрании и со слезами на глазах в течение почти получаса пыталась высказать свои чувства. Собрание было глубоко тронуто. Я чувствовала уверенность, что для нас это заря лучших дней жизни.
Действие десницы Божьей в восстановлении здоровья моего мужа было очень заметно. Вероятно, никто, перенесший такой удар, не сумел бы оправиться. Кроме того, Бог Своей доброй рукой исцелил Своего слугу от тяжелой формы паралича, поразившей даже мозг. Муж не только исцелился, но и обрел новые силы - как физические, так и интеллектуальные .
В последующие годы после исцеления моего мужа Господь открыл перед нами обширное поле деятельности. Хотя вначале я робко выступала на собраниях. Божье провидение раскрыло передо мной этот путь, и в дальнейшем я уверенно стояла перед многолюдными аудиториями. Вместе с мужем мы посещали наши собрания на открытом воздухе и другие большие сборы от штата Мэн до Дакоты, от Мичигана до Техаса и Калифорнии. [105]
Дело, поначалу слабое и незаметное, стало разрастаться и укрепляться. Издательства в Мичигане и Калифорнии, а также миссии в Англии, Норвегии и Швейцарии свидетельствовали об этом росте. Вместо самой первой газеты, весь тираж которой можно было перенести в одном саквояже, наши издательства ежемесячно выпускали около ста сорока тысяч экземпляров различных периодических изданий. Рука Божья помогала процветанию и укреплению Его дела.
Дальнейшая история моей жизни связана с деятельностью различных организованных у нас предприятий, ставших делом всей моей жизни. Для создания этих организаций мы с мужем трудились и пером, и устной проповедью. Даже краткий обзор опыта тех активных и наполненных делами лет превысил бы возможности этого очерка. Усилия сатаны воспрепятствовать нашей работе и поразить работников не увенчались успехом, а Бог проявлял заботу о Своих слугах и о Своем деле.
Глава XIV. СМЕРТЬ МОЕГО МУЖА
Несмотря на труды, заботы и ответственность, которыми была наполнена жизнь моего мужа, он встретил свое шестидесятилетие человеком бодрым и энергичным душой и телом. Три раза его разбивал паралич, и только с помощью благодати Божьей, действительно сильного организма и строгого соблюдения правил здорового образа жизни он получал возможность оправиться от недугов. Снова и снова Джеймс путешествовал, проповедовал и писал с привычными для себя усердием и энергией. Плечом к плечу мы трудились на ниве Христовой на протяжении тридцати шести лет и надеялись, что сможем вместе стать свидетелями торжественного конца. Но не такова была воля Божья. Господь забрал от меня избранника моей юности, спутника моей жизни, человека, разделившего [106] со мной мои труды и печали, и мне пришлось заканчивать мою работу, борясь в одиночестве.
Весну и раннее лето 1881 года мы проводили в нашем доме в Батл-Крике. Мой муж надеялся организовать свои занятия так, чтобы мы смогли поехать на Тихоокеанское побережье и посвятить себя литературной работе. Он чувствовал, что мы допускаем ошибку, позволяя затянуть себя в текущие дела и уступая братьям, призывающим нас активно проповедовать тогда, когда нам следовало писать. Мой муж очень хотел более полно раскрыть славное дело искупления, и я долго обдумывала подготовку важных книг. Мы оба чувствовали, что, только восстановив свои умственные силы, мы будем иметь возможность
