мертвы… прошу прощения. Пятеро, если вы включите сюда бедного, милого Ратенна. Хедронн наверняка убьет себя, когда действие алкоголя, что я дала ему, кончится, и он осознает содеянное. Синевал… подождет, а Калейн будет гораздо полезнее, если останется в живых. Особенно после того, как проведает, что Серый Совет погиб от руки мастера.
— Минбарцы не убивают минбарцев, — охваченный ужасом, прошептал Ленанн.
— Что, есть такая поговорка? К сожалению, похоже, что кое-кто дал знать о том, что произошло здесь, некоему послу Центавра, и скоро эта новость станет достоянием всего Минбара. И на этот раз Вален вас не спасет.
Из груди Ленанна вырвался протяжный, отчаянный крик, и он кинулся вперед. Несущая Смерть улыбнулась и раздвинула свой посох. Синевал превосходил Несущую Смерть как боец посоха, но Синевал превосходил кого угодно. У Ленанна же не было никакого оружия. И ни малейшего шанса.
Его бездыханное тело растянулось на полу, в невидящие глаза лился белый свет.
Деленн медленно отступала, и задержалась возле трупа Матока. У него должен был быть посох. Он всегда ходил вооруженным, несмотря на то, что Сатаи это было запрещено обычаем. Без сомнения, оружие было спрятано под его мантией.
Деленн хорошо умела драться с помощью посоха. Все знали, что Драал владел этим оружием, но подлинному искусству ее обучил Нерун, единственный минбарец, который мог сравниться в нем с самим Синевалом. Он даже подарил ей свой собственный посох — дар Дерхана, одно из самых знаменитых его произведений. Тот посох был потерян. Наверное, сейчас он был у Синевала. К тому же, это оружие все равно было осквернено убийством, которое когда-то и где-то совершила им Сьюзен Иванова. Пусть посох Матока отомстит за своего собрата.
Несущая Смерть улыбнулась.
Только бы…
Генерал Уильям Хейг привык считать себя человеком, твердо придерживающимся своих принципов. Возвышенных и благородных принципов. Он стоял на страже Земли и Человечества. Он высоко поднялся по служебной лестнице. Его заслуги впечатляли. Его поступки были неизменно безупречными.
Он никак не мог понять, отчего же все это полетело к чертям, когда началось его падение. Тогда ли, когда он испытал ревность к капитану Шеридану из-за того, что тот оказался способен на большее, чем Хейг? Возможно. Тогда ли, когда он пропитался ненавистью к минбарцам за то, что они уничтожили Землю, а вместе с ней его семью и дом? Почти наверняка. Тогда ли, когда в нем впервые проснулся страх того, что минбарцы сделают это и с Проксимой 3? Да. О, Господи, конечно да.
Он не переставал оправдываться перед собой. То, что сказала Иванова, было правдой. Лита Александер была обречена на смерть в любом случае, она умерла бы и без вмешательства Теней. Ведь ее бы казнили за измену, даже если бы минбарцы и не уничтожили Проксиму? Что же тогда плохого в том, что он отдал ее в руки Ивановой? Что?
Хейг мог сколько угодно биться, искать выход из этого мысленного тупика, но в глубине своего сердца он знал, что поступил плохо. Очень, очень плохо. Он предал все, за что сражался, все идеалы, к которым стремился. Он пришел сюда, к комнате Ивановой не для того, чтобы предотвратить то, что могло произойти, но лишь потому, что он должен был быть здесь. Просто, чтобы… что? Исполнить епитимью? Услышать, как Иванова убивает Литу?
Вместо этого, он смотрел в глаза той, которую послал на смерть. Все мысли разом пропали из его головы, и Хейг молча склонил голову. Он видел, что Лита смотрит на него. Она была жива. Может быть… может быть, то, что он сделал, от этого становится не столь страшным и преступным. Может быть…
— Где… где посол… Иванова? — выдавил он из себя.
— Там, — ответила ему Лита.
Она была жестоко избита, еле передвигала ноги, но она была жива. Это было хорошо. Это было… хорошо.
— Идите! — резко сказал Хейг. — Я… идите… Уходите отсюда. Мы прокляты. Отныне мы все прокляты.
Он протиснулся мимо Литы и ее спутника в комнату Ивановой. Он верил, что им удастся уйти. Он надеялся… он просто надеялся, что… что с ними все будет… в порядке. Что… с ними все…
Он медленно переводил взгляд с одного на другое. Иванова скорчилась на полу, прижав голову к коленям, стонущая, окровавленная. Напротив нее лежал труп мужчины. Это было тело Маркуса Коула, — телохранителя сначала Шеридана, а потом самой Ивановой. А чуть дальше лежали… два…
Хейг рухнул на колени. Ему хотелось рыдать, но он понимал, что более нет места слезам, нет места сожалению, нет времени для раскаяния. Он мог сделать только одно. Только одно.
Негнущимися пальцами он извлек из кобуры плазменный пистолет и вложил ствол себе в рот.
Какая разница, будет ли распят на Голгофе еще один злодей?
Смерть царила не только здесь. Смерть бродила по коридорам корабля Серого Совета. Лишь два его члена в полном смысле этого слова оставались в живых. Оба знали лишь малую толику того, что произошло. Синевал знал, что собиралась сделать Несущая Смерть, но не то, каким образом она намеревалась осуществить задуманное. А Калейн видел результаты ее злодеяния, но не знал, кто стоял за этим.
Он видел Хедронна, который лежал один, во тьме, окруженный мертвыми телами. Он видел, как повсюду за бортом этого корабля минбарцы погибали от руки врага, и не могли отступать без приказа, которого им не суждено было дождаться. Он видел, что Серый Совет погиб, и единственная мысль, вспыхнувшая у него в голове, была проста:
«Старкиллер».
Калейн лично наблюдал невероятную атаку Старкиллера у Марса, и его тогда охватил страх. Из-за этого двое членов Серого Совета погибли под огнем орудий и ракет «Вавилона». Калейн повстречался со Старкиллером на Эпсилоне 3, и им представился шанс испытать друг друга в поединке. Калейн почти победил тогда, — он наверняка победил бы, не вмешайся в дело этот проклятый нарн. Пусть он не убил Шеридана Старкиллера, но зато он узнал правду о нем, — он был всего лишь человек. Человек, который мог истечь кровью, умереть, которому было больно. Злоба Калейна после этого обратилась вовнутрь, сфокусировалась на нем самом. Он дал клятву Синевалу, Валену и самому себе убить Старкиллера.
Но он опоздал. Серый Совет был уничтожен, и виноват в этом мог быть лишь один человек. Старкиллер. Ослепленный своим гневом, Калейн не заметил больше ничего, и Несущая Смерть позволила ему уйти. Она не знала, что, если бы Калейну удалось задуманное, то и ее планы оказались бы под угрозой. Но она оставила его в живых. Гнев так часто помогал ей прежде.
И вот, смотрите, — Старкиллера нет в камере. Нет там и За-Вален, той шлюхи, которая помогла ему совершить побег еще в прошлый раз. Калейн забыл обо всем на свете и превратился в слепую силу природы, в существо, которое жило лишь с одной целью — убить Старкиллера.
И вскоре он увидел свою цель.
Шеридан был вместе с послушником — еще одним изменником Минбара. Еще один изменник. Неужели больше не осталось тех, кто верит в Валена, в Девятерых и Единственного?
Первым Калейн убил послушника. Удар по хребту, а затем смертельный в шею.
Шеридан отшатнулся назад, наверное, задумал бежать. Протянул руку к поясу, рефлекторно пытаясь достать свое гнусное земное оружие, которого при нем, конечно же, не было.
В руке Шеридана блеснул металл. Он раздвинул посох, и глаза Калейна чуть не выскочили из орбит. Он узнал метки на нем. Один из девяти посохов Дерхана. Землянин… Старкиллер держит в руках прославленное оружие Дерхана! Святотатство — это не то слово.
С нечленораздельным рычанием, Калейн ринулся в атаку… Никакой пощады, и на этот раз — никаких нарнов.
— Доложите состояние, — приказал Корвин.
Он только что усвоил тяжелый урок. Даже самая смертоносная ярость не длится вечно.
— Целостность корпуса чуть больше 30 %. Двигатели гиперперехода не функционируют. Орудия бакборта поражены. Орудия штирборта работоспособны частично. Передняя и задняя батареи
