Нетронутый завтрак Авы стоял на столе на веранде. Пол, глотая слюни, посмотрел на него — его завтрак ограничился одним стаканом кофе. Выйдя в сад, его ученица пошла быстрыми мелкими шагами. На мгновение ему захотелось побежать за ней, но он вспомнил о глазах, смотрящих на него, и пошел так неторопливо, вразвалочку, как только мог.
Она ждала его в эльфийском кольце, глаза блестели, но слез еще не было. — О, Пол, — сказала она, когда он вошел в круг, — если бы всегда могли быть вместе. Способны говорить друг другу то, что думаем, и не бояться!
— Ава, я не понимаю, что происходит. — Он сел рядом с ней, не слишком близко. Она с упреком посмотрела на него, но он решил не обращать на это внимания. — В последний раз, когда мы были здесь, ты сказала… ты сказала мне, что у тебя есть ребенок. Сейчас ты говоришь, что твой отец хочет убить меня. Не говоря уже о твоем друге из мира призраков. Как я могу поверить во все это?
— Но у меня
— А… кто отец?
— Не знаю. Не человек, если ты это имеешь в виду. — Она на мгновение замолчала. — Возможно Бог. — Не было и намека на шутку.
Теперь Пол убедился, что она, без всяких сомнений, сумасшедшая. Назойливый контроль со стороны ее отца, жизнь пленницей в этом удивительном месте — зоопарк с одним животным! — все это полностью расстроило ее сознание. Он знал, что должен встать, вернуться в дом, спуститься в офис Финни и уволиться, потому что ничего хорошего из этого не выйдет. Он знал, что должен сделать, но, по какой-то причине, остался, возможно из-за боли, скрытой за нежным лицом Авы.
— И где ребенок? — спросил он.
— Не знаю. Они забрали его — даже не дали мне посмотреть на него.
— На него? Ты знаешь, что это был мальчик? Кто тебе сказал?
— Врачи. Да, я знаю, что это мальчик. Я знала об этом еще до того, как начала его вынашивать. Мне приснился сон. Очень странный.
Пол покачал головой. — Боюсь, я не слишком хорошо понимаю тебя. Ты… у тебя есть дитя. Но ты никогда не видела ее. Врачи забрали ее у тебя.
—
— Его. Когда это произошло?
— Сразу после того, как ты стал моим учителем, шесть месяцев назад. Ты помнишь? Я была больна и пропустила несколько уроков.
— Сразу после того, как я появился? Но… но ты не выглядела так, как будто вынашиваешь ребенка.
— Срок был еще небольшой.
Пол по прежнему ничего не понимал. — И ты никогда… — Он заколебался, сообразив, что говорит с ней как будто она действительно девушка, жившая двести лет назад. — И ты никогда… не была с мужчиной?
Она рассмеялась, неожиданно громко, и оживилась. — И кто это может быть, мой самый дорогой Пол? Бедный старый доктор Ландро, которому лет сто, не меньше? Или один из этой ужасной парочки, работающей на моего отца? — Она пожала плечами и подвинулась поближе к нему. — Нет, я не была ни с кем. И вообще, для меня не существует никаких других мужчин, мой любимый Пол. Только ты.
Он уже не мог сопротивляться ее ласкам. — Но кто-то же забрал ребенка?
— Не знаю, наверно. Несколько недель я плохо себя чувствовала. В то утро я был совсем больна. Я пришла к врачам и они проверили меня — по меньшей мере так я думала. Только потом я обнаружила, что они забрали у меня ребенка прежде, чем он вырос. Каким-то образом я знала это, Пол — знала! Но я уверилась в этом только тогда, когда мисс Кинли сказала мне.
— Мисс Кинли?.. — Он чувствовал себя так, как будто пришел на спектакль в перерыве, и сейчас безнадежно пытается представить себе, что происходила в первом действии. — Кто?..
— Одна из нянечек, которые приходили вместе с доктором Ландро. Но Финни увидел, как она шепчется со мной, и теперь она не приходит. Мисс Кинли была очень добра ко мне, она квакер, знаешь таких? Ей не нравилось работать здесь. Конечно ей было запрещено рассказывать мне о ребенке, но она ужаснулась тому, что они сделали, и сказала доктору, что собирается посмотреть, не стало ли мне лучше, а вместо этого пошла со мной в сад и рассказала обо всем. — По щеке Авы скатилась слеза. — Ребенок даже не вырос!
— То есть ты знаешь, что у тебя должен был быть ребенок только из рассказа нянечки?
— Я знаю, Пол. Я видела сны, и там во мне был ребенок. И когда она рассказала мне о том ужасе, который они со мной сделали, я все поняла.
— Это больше, чем я могу сказать о себе. — Птицы над головой чирикали громко и весело. Пол невольно спросил себя, почему они сами слышат все, но их разговор, похоже, действительно не слышит никто.
Тем не менее в рассказе Авы было кое-что такое, от чего так легко не отмахнешься. Это не означало, что ее слова правда — все это могло быть истерической фантазией мисс Кинли, которую та навязала доверчивой и беззащитной Аве — но это могло означать, что девушка не полностью сумасшедшая. И, в любом случае, она точно была жертвой.
— Давай поговорим о кое-чем другом, — сказал он, заметив, что она придвинулась еще ближе, так ее бедро, прикрытое гофрированной нижней юбкой, уперлось в его. — Почему ты думаешь, что твой отец хочет убить меня?
— О! — Ее глаза расширились, как если бы она совершенно забыла об опасности, из-за которой полчаса назад плакала навзрыд. — О, Пол, я не вынесу, если потеряю тебя, я так испугана!
— Просто расскажи мне все.
— Мой друг сказал мне. Ну, ты знаешь, мой друг.
Пол скривился. — Да, знаю. Твой призрак. Что в точности он рассказал тебе?
— Ну, он не совсем рассказал — он показал. Точно так же, как он показывает мне тебя, когда ты находишься в своей комнате. — Она нахмурилась — очень красиво, как в старых книгах. Неужели воспитание по старинке автоматически порождает людей, похожих на иллюстрации к старым книгам? — Пол, что такое Грааль?
— Грааль? — Вот уж вопрос, которого он не ожидал. — Гм… Грааль… мифический объект. — Несмотря на университетский курс по литературе и дюжину лекций о прерафаэлитах, нельзя сказать, что он хорошо все помнил. — Святой Грааль. Мне кажется, что это чаша, из которой пил Иисус во время Последней Вечери. Вроде так. В средние века легенды о Граале соединись с циклом о Короле Артуре. —
— Отец говорил о нем с этими двумя жестокими людьми, которые на него работают, Финни и Маддом.
Пол покачал головой. — Ава, ты опять меня запутала.
— Мой друг — он показал мне этот разговор в зеркале. Или, скорее, он показал мне в зеркале Финни и Мадда, они говорили с отцом, который был в зеркале, большом, как стена. Он пришел к ним через зеркало, как и ко мне.