Море серебрянного света

идем вперед.

Они пошли за ее маленькой, завернутой в ковер фигуркой через сугробы, как группа заблудившихся горовосходителей, пытающихся не отстать от гида-шерпы. Т-четыре-Б шел медленнее всех, сражаясь с течением и волоча на веревке маленькое суденышко вдоль берега реки. Во время путешествия он больше молчал, и даже его обычное обиженное бурчание стало намного тише, так что Пол спросил себя, не меняется ли молодой человек, быть может взрослеет.

Пол не мог не вспомнить юного солдата его эскадрона, парня из Чешира, с девичьим лицом и привычкой говорить о своих родственниках так, как если бы все в траншее знали их и хотели услышать все, что они говорят и думают. Первая же сильная бомбардировка заставила его притихнуть. Увидев то, что немцы хотели сделать с ними, он стал едва цедить слова, как и большинство убежденных мизантропов в траншее.

Через шесть недель его убило во время артобстрела в Савском Лесу (* северо-восток Франции, место, где находится огромное кладбище английских солдат погибших в 1917 г.). Пол даже не помнил, что бы он сказал хоть слово в течении нескольких дней до смерти.

Вздрогнув, он остановился. Мартина стояла перед ним и своими слепыми глазами всматривалась в крутящийся туман, как если бы выбирала направление по уличному указателю.

Куда мы пойдем? В проклятый Савский Лес? Это все не настоящее — во всяком случае те воспоминания, точно. Тебя заставили поверить в это.

Но он на самом деле пережил это все. Воспоминания о деталях симуляции первой мировой войны ничем не отличались от воспоминаний о его настоящей жизни, или о туманной рутинной работе в Тейте, или о странных годах в башне-крепости Жонглера.

Так откуда я знаю, что хоть какие-нибудь из этих воспоминаний настоящие? Он боялся даже думать об этом, и уж конечно не здесь, в ледяном тумане, накрывшем край мира, перед зубцами Чистилища. Откуда ты знаешь? Откуда ты знаешь, что Пол Джонас твое настоящее имя — и то, что ты считаешь настоящим, случилось на самом деле?

— Вперед. — Хриплый голос Мартины заставил призраки рассеяться. — Во время перехода мы должны взяться за руки, для надежности.

— Ты нашла Египет? — Пол протянул руку назад и схватился за загрубевшие пальцы Флоримель, а та схватилась за свободную руку Т-четыре-Б.

— Просто ш-шагаем вперед со м-мной — я все объясню, когда п-пройдем. Быстрее! Еще немного, и я з-замезну до смерти.

Они пошли вперед, голубой свет клубился вокруг их ног; в воздухе дрожали искры, похожие на пьяные светлячки. Статическое электричество подняло волосы Пола.

Каждая деталь, удивился он. Они продумали каждую деталь…

Через двадцать шагов он окунулся в обжигающий воздух и яркий свет солнца, которые ударили его как кузнечный молот.

Река никуда не делась, но текла в сотнях метров под ними по дну красного грязного каньона, сверкая в ярком солнечном свете. Они стояли на грязной дороге, не больше дюжины метров в ширину. Как будто опять оказались на склоне черной стеклянной горы.

— Индекс говорит что это… — слегка удивленно начала Мартина. — Додж Сити (* знаменитый вестерн 1939 года с Эрролом Флинном и Оливией де Хэвилленд в главных ролях). Где-то на диком американском западе, да?

Пол даже присвистнул от удивления, но тут его прервал визг Т-четыре-Б. Они повернулись и увидели, как подросток с ошалелыми глазами пятится от того, что раньше было их лодкой, а сейчас стало большим фургоном на колесах, колеса были со спицами. Но Т-четыре-Б напугал не фургон, а странное животное, запряженное в него.

— Д-д-держал веревку от лодки, типа того, — заикаясь сказал он, остановившись за Полом. — Прошли через ворота, и это вместо, обалдеть!

Косматая черная тварь в постромках напоминала лошадь со слишком большими задними ногами, но на передних были суставчатые пальцы, как у большой обезьяны. Морда слегка короче, чем у лошади, а крошечные уши очень тесно прижимались к бокам выпяченного лба.

— Что это? — спросил Пол. Животное склонилось к траве, росшей за узкой дорогой. — Что-то вымершее?

— Я таких не видела, — сказала Флоримель. — С пальцами! Это что-то сконструированное.

— И совсем не то, что я ожидала, — невидящий взгляд Мартины зашарил по каньону. На дальней стороне находились искаженные фигуры, которых вначале Пол принял за людей, но теперь отчетливо увидел, что это кактусы, росшие на самом краю обрыва. — Не думаю, что в Канзасе были такие большие горы, даже в девятнадцатом веке.

— Почему мы здесь? — Пол был благодарен за горячее солнце — даже начал потеть. Он бросил на дорогу накидки, ставшие чем-то другим, но из той же материи.

— Прямо как в старом анекдоте, — сказала Мартина. — У меня есть хорошая новость и плохая новость. Хорошая — симуляция Египта существует, или, по меньшей мере, все еще в индексе. Плохая — мы не можем войти в нее из Арабского мира.

— Мы можем войти в нее отсюда?

— Нет, если пойдем по реке, — ответила она. — Речные ворота в конце симуляции открываются в мир, который называется 'Тенистая земля' — или назывался раньше. Но, похоже, посреди симуляции есть вторые ворота, которые мы можем использовать.

— И они могут перенести нас в Египет?

— Да, насколько я могу судить. Трудно быть уверенным до конца, я не успела расшифровать коды, указывающие статус. Но я верю, что возможность есть.

— Эй! — крикнул Т-четыре-Б. — Здесь! — Он отошел на несколько шагов от дороги и глядел куда-то в сухую траву. — В земле дыра, вокруг рама. Что-то вроде пещеры с сокровищами, зуб даю.

— Оставайся с нами, Хавьер, — позвала его Флоримель. — Скорее всего это шахта. Опасно, можно свалиться.

— Что сейчас? — спросил Пол. — Как ты думаешь, где могут быть вторые ворота?

Мартина пожала плечами. — Этот мир называется Додж Сити, так что я думаю стоит начать с города. — Она указала вниз по каньону. — Мы на самом краю симуляции, значит нам туда. Ты что-нибудь видишь?

— Не отсюда. — Он повернулся к Флоримель. — Ты что-нибудь знаешь о лошадях? Похоже эта тварь заменяет их здесь.

Флоримель одарила его мрачной улыбкой. — Приходилось иметь с ними дело. Я же говорила, что выросла в деревенской коммуне. Почему бы не бросить все тряпки в фургон и не сесть на них? — Она повернулась и позвала Т-четыре-Б, чья черноволосая голова торчала из высокой травы. Его руки ходили вверх и вниз, как будто он чем-то махал. — Черт тебя побери, Хавьер, но если ты упадешь вниз и сломаешь ноги, я не собираюсь тебя вытаскивать. Иди сюда и помоги нам.

— Глубоко, жуть, — сказал Т-четыре-Б, присоединившись к ним через несколько секунд. — Камню надо минуту, чтобы удариться о дно.

— Господи Иисусе, — с усталой скукой сказал Пол, — может быть мы все-таки сядем и поедем?

Все набились в фургон. Флоримель сумела укротить лошадеподобную тварь, хотя Полу показалось, что, забравшись на переднюю скамью и взяв в руки поводья, она выглядела не слишком уверенной в себе. Тем не менее, когда все уселись на твердых скамьях и Флоримель щелкнула языком, тварь послушно пошла вниз. Дорога плавно спускалась вниз по склону горы, глубокий каньон расстилался слева от них, какому- нибудь неудачнику потребовалось бы несколько долгих секунд, чтобы долететь до дна, и Пол даже радовался неспешному шагу.

— Очень странно, — сказала Флоримель. — Эта долина реки кажется такой… грубой, неотделанной. — Действительно, по краям стен каньона шли красные, оранжевые и коричневые полосы, сверкающие как мясо. — Новой.