Л'Нир с Нарна, 'Новая эпоха миров.'
— Симпатичное место, не находишь?
Шеридан осмотрелся снова для верности. Он не знал что думать. Это место выглядело мертвым — тихим, мирным и серым. Здесь не было живого — только смерть и воспоминания о жизни.
— Как скажешь. — хмыкнул он.
— Похоже, ты не удивлен меня увидеть.
— Не удивлен.
Последовала пауза, в течение которой Синовал рассматривал его. Когда—то этот взгляд был пугающим и страшным, полным загадок и знаний, которых ему и близко не дано было постигнуть. Взгляд не изменился, хотя в нем и появился оттенок иронии и даже удовлетворенности.
Изменился сам Шеридан. Ему было все равно. Его больше не волновали ни Синовал, ни война — ничего.
Синовал не заговаривал. Он просто стоял здесь, сложив призрачные руки на призрачной груди и ждал. Свет и цвета клубились внутри него, и Шеридан был уверен, что смотрит сквозь окно. Внутри него кружилось пространство — огромное, новое и...
Живое.
— Ладно. — сплюнул он раздраженно. — Я спрашиваю.
— И что ты у меня спрашиваешь?
— Что бы ты там ни хотел у меня спросить. Говори, проваливай и оставь меня в покое..
— Если ты в самом деле хочешь остаться в одиночестве, Шеридан — я могу это устроить. У меня есть кое—какие дела в этой вселенной, которым надо было уделить внимание, прежде чем я уйду снова, и на этот раз окончательно. И прежде чем уйти, я хотел увидеть тебя.
— Да? И что случилось?
— Мы победили.
— Помнится, когда—то, во время войны, я послал моему командующему примерно такой же отчет о бое. Генерал Хэйг едва не отправил меня под трибунал. Можно чуть больше информации?
— С Чужаками покончено. Точнее, они мертвы, если подобные твари действительно могут умереть. Их вселенная снова живет. Миры, звезды, галактики — все. Старая жизнь возвращается, и появляется новая. Здесь не осталось врат, я позаботился об этом. Больше не будет лазеек между этой вселенной и моей. Мы будем жить порознь.
— Я думал, у Бестера, в ворлонских мирах, оставалось несколько врат.
— Оставалось. — ответил Синовал, подчеркнув прошедшее время. — Мое соглашение с телепатами передавало им во владение планеты. Про врата я ничего не говорил. Они слишком мощны и слишком опасны, и кто знает, что они могут призвать сюда. Во многих вселенных есть такие странные и древние твари, что никто из нас не может их и вообразить.
— Соглашение, верно. Ты не слишком—то долго думал, прежде чем отдавать им ворлонские миры и их технологии верно? Для тебя это были просто игрушки, не так ли?
— Моя задача была — закончить войну, Шеридан. Твоей — была править в наступившем после нее мире. Я свой долг исполнил, с твоей же стороны я вижу лишь прогулки по кладбищу и хныканье над своей судьбой.
— Как ты смеешь? Какое у тебя право...? А ладно, черт с тобой. Ты тот, кто ты есть. Надменный, хвастливый и обожающий играться с чужими жизнями.
— Они живы благодаря тому, что я, как ты изволил выразиться, 'игрался'.
— Деленн — нет.
— Ах да. Деленн.
— Ты знал? Ты знал, что она идет на смерть?
— А ты поверишь моему ответу?
Шеридан помедлил.
— Я когда—то слышал историю. — медленно проговорил он. — Про дьявола. Он никогда не лжет, никогда. Когда он хочет ранить людей, полностью сломать их — он не рассказывает им ничего, кроме совершенной правды.
— Ты считаешь меня дьяволом?
— Ты самое близкое к нему, с чем я когда—либо встречался.
— Я почти что оскорблен, но да, я рассказываю тебе правду. Я не знал в точности, что она умрет. Пророчество, видения — согласно им умереть должен был ты.
— Так зачем было возиться? Зачем были все эти усилия, если...?
— Ничто не высечено на камне, Шеридан. Если бы я верил, что будущее неизменно — я никогда бы не покинул Минбар. Я был убежден, что вы двое найдете способ. Как оказалось... Деленн нашла один из них. Она пожертвовала собой — ради тебя. Да, признаю, я не видел что так получится, но я этим не удивлен.
— Мне не хватает ее.
— Знаю.
— Все в этой жизни просто... ушло. Без нее ничего не осталось. Ты это понимаешь? Ничего.
— Ни долга? Ни твоих друзей? Ни перспективы вести свободные народы галактики вперед, к их судьбе? Ни возможности определить облик галактики на грядущую тысячу лет?
— Нет. Ничего.
— Да.... Знаешь, я догадывался что таким будет ответ. Частично, именно поэтому я явился к тебе — не вдохновлять тебя, не пытать тебя, ничего подобного.
— Я пришел исправить сделанную мной ошибку. Одну из многих.
— Ты здесь, чтобы убить меня.
Он устал, каждый его мускул ныл, сердца отчаянно колотились, руки дрожали. Но за всю свою жизнь он никогда еще не был так счастлив.
Марраго прервал работу и отступил назад, оглядывая свой сад. Он был еще не закончен, и, возможно, он никогда не будет выглядеть так, как он помнил, но этого было достаточно. Он вычистил пруд, подстриг траву, выполол большую часть сорняков.
Он откладывал эту задачу столько сколько мог, но больше он ее откладывать не мог. Сребротерн.
Дерево стояло в этом саду столько, сколько владел им его род. Легенды гласили, что первый Лорд Марраго, после первого и единственного Императора Марраго, лично посадил его. И он был тем, кто написал девиз Дома.
И все прошедшее с тех пор время, Дом Марраго служил достойно и верно. Джорах был не первым Лордом—Генералом и даже не двадцать первым.
Но он будет последним. Дом умрет вместе с ним. У него не было ни наследников, ни сыновей, никаких законнорожденных вообще. Линдисти ушла, и ей уже не выносить детей. Дома Марраго больше не было.
Теперь он часто думал о Линдисти и Сенне, которая могла бы стать объектом его привязанности вместо Линдисти, пожелай она того. Иногда он просыпался с лицом, мокрым от слез, порой он улыбался от воспоминаний о хорошем и плохом.
Мертвые мертвы и уже не вернутся. Это было неправильно и это было нечестно, но он ничего не мог с этим поделать. Он, в конце концов, спустя много лет, отомстил за Линдисти, и это не вернуло ее назад, и
