пилотскую площадку «кузнечика», я ожидал какой-то реакции от Максима Левина. Не мог же в самом деле инспектор спокойно смотреть, как катятся к чертям хитроумные планы Аркады. Однако Максим оставался безучастным, хмуро смотрел на мерцающий экран нашлемного видео. Я ощутил укол смутного беспокойства. Стройная и кажущаяся столь логичной версия начинала пробуксовывать. А если я не прав? Что если Максим – не инспектор? Что если харвестеры и впрямь ушли из района добычи?.. Признавать свою ошибку не хотелось. Потому что если бы версия оказалась ложной, это имело бы серьезные последствия. И дело не закончилось бы эвакуацией.
Я отогнал сомнения. Реальность подтвердит мою правоту. Как говорится, alea jacta est! ?[15]
Виктор Скобелев включил панель управления «кузнечика», проверил навигационное оборудование, радиосвязь и наполнение топливных баков. Потом закрыл замок на ограждении, прицепил страховочные ремни к карабинам скафандра. И прыгнул. Аппарат отработал безупречно. Под главным соплом чуть полыхнуло, взлетела пыль, и «кузнечик» исчез с экранов наружных камер.
«Вижу группу», – после небольшой паузы сообщил командир.
«Где они? – спросил я. – Показать можешь?»
Скобелев чуть повернулся, чтобы харвестеры оказались в поле зрения его нашлемной видеокамеры. На темном, почти черном, морском ложе, стояли пять аккуратных и более светлых по цвету параллелепипедов, выстроенных один за другим в колонну.
Это был шок! Частота пульса у меня резко возросла. В висках застучало от прилива крови. Я мгновенно вспотел. Проявились психосоматические ноющие боли в области solar plexus ?[16]. Подобное случается перед космическим стартом или при выходе на орбиту, когда до конца не знаешь, пройдет циклограмма штатно или весь рейс закончится зубодробительным падением в Тихий океан. Моя версия разлетелась вдребезги, как цветной витраж под ударом кирпича. Но самое угнетающее – я пока не мог сложить отдельные осколки в новую картинку. Получалось, Максим Левин прав: мы имеем дело с аномальным явлением. Вся подготовка в Аркаде пошла прахом. Я сидел за пультом и тупо пялился на экраны, не в силах произнести ни слова.
«Иду на спуск, – докладывал Скобелев. – Позиционирование завершено. Сажусь в пятнадцати метрах западнее “Хирона”. Высота – пятнадцать метров… Десять… Пять… Стою на Луне… Всё в норме… Жду квитанцию…»
Нашлемная видеокамера расположена не слишком удачно, а разрешение не позволяет разглядеть мелкие детали, но и ее трансляции хватило, чтобы понять и наконец-то признать: мои гипотетические построения ничтожны и противоречат реальности. Перед Виктором Скобелевым, ярко светя навигационно- габаритными огнями, высился харвестер «Хирон», который не мог там находиться ни при каких обстоятельствах. Ни при каких!..
И меня осенило. Разноцветные осколки вдруг снова сложились в ясную, хотя и очень страшную картинку. «Белая трость»!
Тут же пришло понимание, что нужно делать. Я наклонился к микрофону и крикнул:
«Виктор! Взлетай! Я приказываю: взлетай!»
[Четвертое приближение]
Максим Левин, номер шестой (расшифровка аудиозаписи)
Так и получилось, что командир взял инициативу на себя. И сам отправился в полет к «кентаврам»… Обиделся ли я, получив отказ на инициативу?.. Знаете, немного было обидно. Но я не строю целые миры из своих обидок, как некоторые. И пословицу про водоносов помню, да… Кроме того, правота была всё-таки на стороне Скобелева. Он старше. И технически более подкован. А еще, думаю, он и молодость мою учитывал. Наверное, исходил из того, что посылать, условно говоря, необстрелянного юнца под пули неэтично. Да и просто не по-мужски… В общем, я признал его выбор. И отстранение от контроля за ВВС тоже принял без звука. Иначе и быть не могло после моей заявы…
Самое интересное началось дальше. Скобелев под контролем Ореха покинул базу, проверился и стартовал с ракетодрома на «кузнечике». Знаете, наверное?.. Это такая ракетная платформа на двух пилотов. В земных условиях она была бы бессмысленна, сопротивление среды велико. На Луне – нормальное такое транспортное средство. Самое подходящее для прыжков по баллистике… И вот стартовал он, а я вижу, что Орех явно нервничает. Ерзает на табурете. Не придал, конечно, значения. Я и сам нервничал. Жестокие чудеса космоса. Кто мог предсказать, что случится через минуту? И если случится, что мы будем делать без командира и связи с Землей?.. Инструкций на счет встречи с непознанным не существует, да. Точнее, они есть и как раз требуют беспрекословно слушаться командира и ЦУП… И Орех, по всему, тоже понимал, думал об этом…
Рассказываю дальше в деталях. Вот командир совершает мягкую посадку рядом с «Хироном» и просит выдать ему «квитанцию». Это общепринятый жаргонизм. Означает, что контролирующий чьи-то действия должен подтвердить, что принял информацию, осознал ее, дает отмашку на следующий этап. Орех должен был ответить: «Тебя понял. Посадка прошла успешно. Всё в норме. Разрешаю сход с платформы». Но вместо этого он как заорет истошно:
– Приказываю! Убирайся! Немедленно!
Я вздрогнул и опешил. И Скобелев тоже. Но говорит:
– Артем, что случилось?
Орех не унимается:
– У тебя случилось! Улетай, возвращайся.
Командир, конечно же, ответил:
– Не подумаю. Я в двух шагах от дуболома. Сейчас схожу к нему. Всё выясню.
И добавил как бы в шутку:
– Не знаю, какая муха тебя укусила, Артем, но явно не самая умная в этой части Галактики.
Орех опять забрызгал:
– Запрещаю! Официально! Как контролер ВВС.
И я вижу: он буквально звереет. Раскраснелся. Волосы скребет на затылке. Будто бы вырвать хочет. Никогда прежде не видел его в таком состоянии. А Скобелев, наоборот, даже успокоился и твердо говорит:
– Артем, дай «квитанцию». И я пошел. Под мою ответственность.
Орех еще больше повысил голос. Кричит:
– Не смей! Заклинаю! Не смей!
Тут, наверное, командир и сам не выдержал. И отчеканил:
– Артем, отстраняю тебя от контроля ВВС. Немедленно отойди от пульта. Максим, ты еще там? Займи его место.
Я хотел вмешаться, чтобы как-то смягчить внезапный конфликт. Но они продолжали орать друг на друга. Наш врач впал в натуральную истерику. А командир изъяснялся по-военному и уже прям лязгал. Но, знаете, тогда я еще не испытывал страха. Только тягостное такое недоумение от поведения старших товарищей. Скажем, уровень неадеквата нарастал, но не зашкаливал. И, конечно, я был на стороне командира. Хоть он и оставил меня на базе. Уйти от чуда? Уйти от тайны? Что может быть глупее?..
Кончилась перепалка тем, что Скобелев просто отстегнул страховку и слез с платформы. И пошел. Без «квитанции». Без поддержки… Знаете, я поступил бы так же. Тем более что угрозы видимой, в общем- то, не было. Стоит себе «Хирон». На глаз – вполне себе нормальный. Всего-то и дел пройти десяток метров и добраться до панели ручного управления.
Кстати, Орех мигом заткнулся. Понял, что его истерика мешает командиру. Оглянулся на меня дикими глазами. И пробормотал непонятно:
– Надеюсь, это не белая трость. Иначе нам кранты.
Виктор Скобелев, номер первый (собственноручная запись)
