оправдание, кроме того, что я старался действовать в интересах Земли. Решение принималось на бегу и в условиях дефицита информации. И это было жестокое решение. Никому не пожелаю оказаться перед выбором, который довелось сделать мне. Ведь я считаю Виктора Скобелева одним из своих друзей и единомышленников. Но я знал, что не успеваю вытащить его с Луны. И попытался вытащить хотя бы Максима Левина.
Сегодня я благодарен Виктору и Максиму за то, что после всего произошедшего они не отвернулись от меня, не объявили бойкот, хотя имеют полное право. Они замечательные люди.
Увы, но эта поганая история не закончилась. Виктор и Максим полагают, что нашли старинную станцию «Луна 15». Они ошибаются. Я был членом рекогносцировочной экспедиции в Море Кризисов и в ходе одного из плановых вылетов нашел ее обломки к северу от места строительства базы. Я даже снял с нее вымпел, чтобы представить Аркаде. Он хранится в нашем музее.
Получается, на юго-востоке от «Плато 1» стоит нечто. Оно и впрямь очень похоже на земной аппарат. Оно изготовлено из земных материалов. Но в действительности оно не имеет с Землей ничего общего.
В Аркаде мы придумали множество планов и сценариев. Среди них были и экзотические вроде «Вояджера 6» и фантастические вроде «Белой трости». Но никто из нас, включая академика Калмановича, не смог вообразить, что кому-то понадобится реконструировать старые космические станции, запущенные с Земли. Зачем? Какой в этом смысл?
Возможно, ответ лежит на поверхности, но я не могу его найти.
Скоро мне придется доложить академику о ложной «Луне 15». Хотя, наверное, он уже наслышан об инциденте и сам всё просчитал. Что мне сказать ему? Как охарактеризовать существ, которые без видимой цели занимаются детальным воспроизведением чужой примитивной техники? Как назвать их? Реконструкторы? Моделлеры? Какие дать рекомендации на будущее? Пока не знаю…
Непознанное манит, но и отпугивает. Аркада может прийти к выводу, что риск слишком велик. И свернуть базу, ограничившись дистанционным наблюдением. Небесные миры снова станут недоступны для людей. Может быть, навсегда. Слишком могущественная сила проявилась рядом с нами, чтобы сбрасывать ее со счета.
Пожалуй, мне стоило бы посовещаться с Виктором и Максимом. Рассказать им правду. Но они умные ребята и сразу сообразят, к чему идет дело. Они будут в ярости, но выполнят волю Земли. И вернутся туда с тоской и болью в сердце. Ведь они мечтают когда-нибудь добраться до звезд и встретить там доброжелательных существ, ценящих разум…
Нет, я им ничего не скажу! Потому что не хотел бы, чтобы кто-нибудь сказал мне: Primum non nocere, seu noli nocere, seu cave ne laedas?[21]. Ведь надежда на разум – последнее, что у нас осталось. И в этом мы подобны.
Елена Клещенко
Убийство в салоне красоты
(
2077/06/18, 9:30
Детектив сидел на лестнице, прямо на бетонной ступеньке, с лэптопом на коленях. У щеки чернел микрофончик: шеф отдавал команды флай-ботам, ведущим видеосъемку. Детектива звали Сергей. Лет под тридцать, тощий и долговязый, черные волосы связаны на затылке в хвост. Фред поступил в его распоряжение позавчера, а сегодня, не успел войти, – доброе утро, у нас убийство, через минуту выезжаем.
Фред Харпер, стажер в отделе по расследованию убийств, присел на корточки у начальства за спиной и стал смотреть на экран. Сергей этого не запрещал, даже настаивал, чтобы стажер сам держался в курсе дела.
Экран был разделен на шестнадцать прямоугольничков, и каждый жил собственной жизнью, меняя крупные планы на общие, кружась и замирая. У Фреда заломило во лбу, он моргнул пару раз и принялся рассматривать кадры по отдельности. Камеры нижнего ряда парили над самым полом: дорогая имитация дерева, пестрый ковер с разноцветным геометрическим рисунком. В кадр попала полупрозрачная кисть руки – убранное тело уже заменили голограммой. По-детски тонкие пальчики, оранжевый лак на овальных ноготках… Камера заскользила вдоль руки, и Фред отвел глаза: еще раз видеть лицо не хотелось.
В среднем ряду мелькали стулья и пуфики, в верхнем – окно, подоконник, рабочий столик убитой. Прозрачные флаконы с лаками и красками всех цветов радуги, узорные штампики, стразики, трафаретки, подушечки, пилочки, палочки, щипчики… Шеф бубнил в микрофон: «Седьмой, стоп, два дюйма на пять часов и так остался. Четвертый, о’кей, продолжение программы. Седьмой, крупный план, самый крупный. Сохранить, продолжение…» Экранчики в разных ракурсах показывали предмет, лежащий на ковре: герметичная капсула с ярким цветком орхидеи, размером со сливу.
Было слышно, как у дверей переговариваются полицейские. «Может, она и не по нашему отделу?» – «Фигня. Не слышал, что доктора говорили: паралич дыхательных центров. А девочка молодая, ничем не болела. Нейроствол, это я тебе скажу и без всяких долбаных экспертов». – «Да за что ее так?» – «А вот этого я тебе не скажу, тут эксперт нужен».
– А га, – сказал шеф. – Седьмой, шестой, стоп. Свет-один, вниз до нуля, максимальная яркость. Чуть назад и повернись по часовой стрелке… Фред, смотри сюда. Что видишь?
Стажер уставился на участок ковра. Посередине ворсинки слегка приглажены, образуя…
– След?
– След от волочения. Тело подтащили к двери, там и оставили.
– Зачем?
– Чтобы открыть замок ее пальцем. Тут двусторонние замки с папиллографом, настроены на всех сотрудников. Тебе задание: когда получим доступ к их компьютеру, сразу скопируй протоколы «смартхоума» и сопоставь с показаниями свидетелей.
9:46
Перепуганные мастера из «Салона Джоса и Ангела» рассказывали примерно одно и то же. Накануне вечером, в начале десятого, они – четыре парикмахера-стилиста, два косметолога, два визажиста, мастера по боди-арту, массажисты – один за другим ушли. Жертва, нейл-мастер, Джорджина Риан, двадцати четырех лет, задержалась: сначала сказала, что забыла выключить подогрев в ванночке, потом – что не закрыла флакон с осушителем, потом еще что-то… Мисс Шу, администратор, допускала, что Джорджина специально хотела остаться одна. Она раза три спохватывалась и возвращалась, это выглядело немного странно. Утром уборщик нашел ее: ничком на ковре, возле входной двери. Непосредственной причиной смерти была остановка дыхания. С очень высокой вероятностью можно предположить применение волнового оружия, воздействующего на нервную систему.
Компьютерная программа, управляющая настройками помещения, всё подтвердила. Накануне вечером после девяти дверь открывалась и закрывалась несколько раз подряд. В промежутке между последним и предпоследним открыванием двери (21:14–21:28) «смартхоуму» поступили три голосовые команды: «зеркальность окон максимум», «освещение в зале яркость три», «освещение минимум». И затем – «входная дверь, Дж. Риан» – папиллографу всё равно, касается ли его рука живого человека или мертвого.
Журнал регистрации был любопытнейшим документом. И пришедшие впервые, и постоянные клиенты звались уменьшительными именами и прозвищами – Клаус, Марго, Анджали, Тим, Алекс, Лила, другой Алекс, Ояма, Борис, Банни, Симо… – всего около восьмидесяти человек за день, ничего себе камерный салон для избранных. (Впрочем, цены на услуги подтверждают, что именно для избранных, а не для всяких-разных.) Личности пришлось устанавливать по номерам кредитных карт. Зато для каждого клиента были известны процедуры, время, в которое они проводились, а также имена мастеров и
