набрал скорость, чтобы воздух бил в лицо и трепал волосы. Дорожка бежала под уклон, к центру кратера.
Настоящий ветер вместо механической циркуляции воздуха. Настоящий холодный дождь. Брызги морской пены, снежинки на ресницах… Господи, хочу на Землю. Что бы там ни сочинял Йозеф, жить в гигантском ангаре – это для роботов, не для людей. Даже если всё обойдется, не буду продлевать контракт.
Сергей задумался, как это было двадцать лет назад. Долгой лунной ночью в маленький кратер, который тогда еще не носил имя Фредерика Сэнгера, падают кометы. Не ударяют с разлету, а именно падают, как ягоды с ложки в блюдце. Каждую из них выследил беспилотный аппарат, после экспресс- анализа вцепился ей в бок и начал подогревать с нужной стороны, регулируя газовый поток и направляя чудовищную глыбу к Луне. Тонкая, наверное, была работа, всё равно что ловить кубик сухого льда в невесомости.
А потом за считаные сутки, пока терминатор лунного дня не достиг кратера и глыбы замерзшего газа не вскипели и не улетучились, унося с собой миллионы затраченных средств, – возводится Купол. И уже под ним эти глыбы таяли, истекая туманом… или в вакууме не могло быть тумана? Наверное, под конец появился. Купол сомкнулся, исчезли черное небо и слепящий свет, в янтарном сумраке замигали фотоэлементы автоматов и «аватар». Они не нуждались ни в кислороде, ни в пище – ни в чем, кроме энергии от гелиевого реактора, укрытого в пещере под кратером. Купол, Столбы, корпуса домов и каркасы теплиц – всё это построили они.
Драгоценная вода – именно здесь, у северного полюса, ее оказалось много, но «много» по лунным меркам, не по земным – пошла вверх, по трубам Столбов. Вода плюс углекислота равняются кислороду и моносахарам, а на месте стрелки – энергия Солнца, не экранированного атмосферой, и батареи «искусственных листьев», осуществляющих реакцию фотосинтеза в условиях, которых не выдержало бы ни одно растение. С Купола в атмосферу потек кислород, а раствор в сетке из трубок, как древесный сок в гигантском листе, насытился молекулами сахара и понес этот сахар, сделанный из космического СО2, к краям Купола, в подземные хранилища.
Тогда пришли люди. Начали расходовать кислород и выделять углекислый газ, запустили биореакторы (глюкоза глюкозой, но без аминокислот и липидов не проживешь), собрали и подключили агрегаты, изготовляющие из раствора органики плитки рациона. Потом заработали другие биореакторы, для переработки отходов. Одноразовая посуда превращалась в обрывки целлюлозы с примесью азотсодержащих молекул, та же судьба постигала одежду. Воду жаль тратить на стирку и мытье посуды, да и органику лучше везти с Земли в форме полезных предметов. По нескольку граммов с каждого участника проекта ежедневно, и вот уже поднимаются ростки в оранжерее… Сергей вспомнил анекдот про бартерный договор между Сэнгером и новым поселком астрофизиков на обратной стороне Луны и фыркнул, отвлекаясь от возвышенных мыслей. Анекдот кончался словами: «Зато дерьма у нас много!»
Все-таки было в этом что-то странно уютное. Как обустройство на стоянке в походе или в шалаше, в детстве. Вот здесь положим доску, это у нас будет стол, а тут будем спать. Натаскаем сена, дверь завесим эльфийским плащом, а на случай дождя накроем крышу пленкой… И в Сэнгере каждая полезная мелочь удивительно радовала душу, а неустроенность была предметом типично походных шуток. Кто его знает, может, и хорошо бы к этому привыкнуть?
А может, и нет. В палатке только потому уютно, что из нее можно вернуться в большой комфортабельный дом.
За спиной переговаривались.
– Ух, а вон и Пятно! Видите, над северным горизонтом, градусов двадцать вверх?
– О. Но это же не…
– Да! Это след от метеорита. Того самого, семьдесят шестого года. Там прозрачность так и не восстановилась. Говорили, метра четыре в поперечнике…
– Матерь Божья! Эрвин, не пугай нас! – Сергею показалось, что Кэтрин только изображает испуг. Что-то в ней осталось от вчерашней плясуньи.
– Ничего ужасного, док. Он же не упал никому на голову, только повредил верхние слои Купола. А сильная утечка атмосферы нам не грозила, не более, чем через шлюз. Там герметизация происходит практически мгновенно.
– Но если бы ударил большой метеорит? – спросила Аруна. – Я имею в виду, по-настоящему большой, из тех, что создает километровые кратеры.
– А, моя дорогая, мы уже сидим в трехкилометровом кратере! – легкомысленно ответил Эрвин. – Как это говорится – бомба не падает в воронку от бомбы?
– На Луне падает, – это, разумеется, Йозеф. – Наш маленький кратер находится внутри большого.
– Йозеф, не пугай девушек. Всё это было давно, сотни миллионов лет назад. И вряд ли повторится при нас. А уж если большой метеорит прилетит, на крайний случай, противометеоритные службы наконец отработают свой бюджет!.. Зося, а что вы делали, когда объявили учебную тревогу, помните, в прошлом году? У нас было так весело…
– Меня тогда еще здесь не было, – небрежно ответила Зося.
– О, так вы недавно прибыли?
– Недавно.
Сергей с трудом подавил желание оглянуться: как там с дистанцией?
– А я удивляюсь, отчего не видел вас раньше. Значит, эта радость вам еще предстоит.
– Глупость, а не радость, – проворчала Кэтрин.
– Не без этого. Но, знаете, в нашей ситуации есть и плюсы! – Эрвин цокнул языком, очевидно, изображая вставление кредитки в гнездо.
– Есть и другие преимущества, – серьезно сказал Йозеф.
– Приехали, – Сергей опустил тележку и соскочил на грунт, чтобы помочь сойти Кэтрин. Зосе и Аруне протянул руки Эрвин; Аруна оперлась на его руку, Зося – нет.
Зрелище, безусловно, незабываемое. Зона в центре кратера оставалась неосвоенной, дорога шла по чистому реголиту. Воздушные потоки наметали его на полотно, и лунные песчинки сухо поскрипывали под ногами. Но главное – Столбы.
Их было семь: по углам шестиугольника и один в центре. Темно-серые, почти черные колонны, округлые, матово гладкие, каждая метра полтора в диаметре, и друг от друга на расстоянии около десяти метров. Ничего особенного – если не считать того, что они подпирают небо.
Семь ровных вертикалей поднимались и поднимались, истончались в вышине, таяли в янтарном утреннем свете, и нельзя было сказать, стоя у подножия, упираются ли они в Купол или просто уходят в бесконечность, опровергать либо подтверждать Эвклида.
– Ух, – изрек Эрвин. – Какова их высота, Майк?
– Километр двести метров, около того. Но на последних пятидесяти метрах датчики, туда лазить нельзя.
– Спасибо вам, Майк, – негромко сказал Йозеф. – Сам бы я вряд ли сюда выбрался.
– То ли еще будет наверху! – весело ответил Сергей. – Приступим?
Раздобыть шесть комплектов снаряжения, не привлекая ненужного интереса, было отдельной задачей, спасибо Зосе. Присев на край платформы, ученые натягивали прямо поверх легкой лунной обуви ботфорты с «гекконами» на стопах и коленях, застегивали ремешки на длинных, выше локтя, перчатках. Овальные накладки с микроворсинками на вид напоминали серую замшу, но если коснуться их голой рукой, ощущение было неожиданным: «гекконы» хватали за пальцы.
Сергей лично показал каждому, как надевать страховочную привязь с тросом – «надеваем лямки на плечи, как куртку, закрепляем нагрудный ремень, закрепляем пояс, застегиваем набедренные лямки…». Не было времени размышлять о том, как нехорошо он поступает минимум с тремя присутствующими.
– Я слышала, что надо закреплять страховочный трос где-нибудь наверху? – спросила Аруна. – Если человек сорвется, он на нем повиснет.
– В данном случае это было бы сложно, – Сергей картинно запрокинул голову к вершинам Столбов. – Но у каждого из нас есть трос, про смарт-магниты я уже рассказывал. Если вдруг кто-то начнет падать,
