– За литературу!
– За литературу. Как этим проклятым тварям покажется алкоголь?
– Тем, что выжили после гептамиксина? Наверное, понравится. А тебе разве не нужно работать? Докладывать начальству, директорату, всё такое?
– Сейчас выпьем еще, и я им напишу. А вообще я увольняюсь, как только сдам отчет. Хватит с меня. Кстати, ты, надеюсь, понимаешь, что издательство предъявит твоему протеже иск о возмещении убытков?
– Что ж, полагаю, недвижимость в этой стране ему больше не понадобится. А в качестве капитала у него останется имя. Завтра более громкое, чем вчера.
– Чего не хватало этому старому идиоту? – простонал Дон.
– Это был вопрос? – невинно уточнил Сергей. – О мотивах преступления?
– А что, ты и это успел узнать?
– Только гипотеза. Ничего такого, чего не было в его досье. Помнишь, лет двадцать назад он участвовал в инциденте, связанном с правами на интеллектуальную собственность? Когда был художником мультсериала «Форкосиганы».
– Инцидент… а, рисунки на стенах кафе в кампусе Херберт-колледжа? Помню, конечно: нарисовал нескольких персонажей да еще и подписался, безумец. Но это же ерунда, с кем из них не случается. Ему, кажется, ничего за это и не было.
– Можно сказать, что ничего. Студия повела себя великодушно, они были в нем заинтересованы. Стену покрасили, виновные отделались штрафами, инцидент предали забвению. Все, но, возможно, не он. Я обратил внимание на некоторые его картины того периода, те, что выставлялись, они тоже есть в досье. «Долли с черной кошкой», «Долорес», «Д.?Г. и три апельсина»…
Дон недоуменно свел брови, потом сунулся в файлы.
– Бинго! Не ищи, я тебе сам скажу: владелицу кафешки звали Долорес Гилл. Кстати, Мольвиг ни разу не был женат, верно?
– Ну, это уже твои фантазии.
– Гипотезы. Но если они верны, то закон о защите интеллектуальной собственности сильно подпортил его жизненные планы.
– Экие нежности, – буркнул Дон. – Преступление – в любом случае преступление, не согласен? Ничего, что этот артист намеревался отнять деньги – не у издательства или Каматы, нет! – а у сотен сотрудников издательства, у конкретных людей? Отнять шанс у молодых писателей, чьим агентам «Дольфин» отказал бы? Когда прибыли мало, не до новых проектов.
– Ты прав. Просто, понимаешь… я сам в школе смотрел «Форкосиганов». Естественно, не знал имени художника до вчерашнего дня. Но меня бы не обрадовал его арест.
– Б благотворитель. – Дон произнес это, словно еще одно плохое слово. – Куда он двинет теперь, как ты думаешь?
– Выбор большой. Латинская Америка, Африка южнее Сахары, острова. Многих художников на определенном этапе развития манят экзотические страны, вспомни Гогена. И, может быть, ему хочется снова порисовать на стенах и заборах.
– Как будто ему кто-то мешал делать это здесь! Заключай контракт либо подписывай отказы – и рисуй себе.
Сергей откинулся в кресле, взглянул в окно, на летнее небо с разноцветными блестками «летучих такси». Потом неуверенно предположил:
– Может, его что-то не устраивало в этой схеме.
Акцент третий. Мораль. Люди и мир
Дмитрий Лукин
Сфера
Сфера затихла, погасла, замерла.
Вынесли отработанное «топливо».
Управляющий, не переставая ухмыляться, облизнул пересохшие губы и щелкнул тумблером – зал погрузился во тьму.
Но перед глазами зрителей всё еще стояли разноцветные переливы на поверхности огромного мерцающего шара (стандартная отбивка № 2).
Через несколько секунд погасли и они.
Гостям нужно дать время на отдых. Слишком частые представления притупляют восприятие и, соответственно, понижают интерес. Падает интерес – падает прибыль, а прибыль – главная забота управляющего.
Штатные психологи (черт бы их побрал!) советовали делать получасовые перерывы и каждый раз после представления выключать в зале свет на десять секунд. Пусть зритель побудет внутри собственной Сферы. Кто-то – в плену леденящих кошмаров, кто-то – во власти запретных желаний.
Десять секунд – идеальное время, чтобы пощекотать нервы тем, у кого они есть. Меньше – неинтересно: страх не успеет разрастись и гость не получит оптимальной дозы адреналина. Дольше – опасно: страх может переусердствовать. Гость почувствует себя некомфортно и в следующий раз, когда захочет развлечься, отнесет свои денежки в другое заведение. Поэтому – ровно десять секунд.
Те, у кого нервов нет, просто расслабятся и в полной темноте посмакуют наиболее приятные моменты шоу.
Рекомендации психологов управляющий выполнял беспрекословно и скрупулезно. Из уважения к Собственникам он безропотно шел против своей природы, но послушание давалось не просто. Каждый раз выключая в зале свет после представления, управляющий чувствовал, как сам затягивает удавку на своей шее.
Он приходил в себя только во время следующего сеанса. Дыхание восстанавливалось, сухость в горле исчезала, ватная голова прояснялась…
Иначе и быть не могло. Сфера творила чудеса. Она заполняла сознание управляющего целиком. Посторонние мысли, эмоции, чувства сразу мельчали, теряли ценность и, превратившись в ненужный хлам, выметались прочь. Реальность отступала и меркла. Весь мир сужался до двух экранов (по разные стороны Сферы) и контрольного пульта. Начиналась мистерия, оргия, наваждение. Здесь правила бал ее величество Истина, притягательная и отвратная, неиспорченная и неприкрытая, неповторимая и неподдельная. Человеческая суть обнажалась и обретала форму, приходя в ужас от самой себя… Никаких иллюзий, никакой фальши. Эстетическое совершенство.
