Кофе отличный, в меру крепкий и сладкий. Ненавязчивый запах корицы казался лишь особенностью сорта.
– Вам нужно сделать много рисунков?
– Что ж, полагаю, это не тайна. Примерно столько же, сколько и к предыдущим частям, – заставка и финальная виньетка к каждой главе, небольшие иллюстрации к основным эпизодам, несколько крупных. Показать не могу, сами понимаете.
– Я считал, что иллюстрирование – нудная работа. Вы не страдаете от монотонности?
– Да нет. Тут больше свободы, чем кажется. Даже такой зануда, как Камата – в хорошем смысле зануда, конечно, – не может описать всё… весь видимый образ. Львиная доля остается нам. Я особенно люблю рисовать Марту. Она чудесная, хотя и дурочка.
– А ваши иллюстрации пираты не похищали?
– Эти, к Камате – нет. Украли только текст.
– А другие? – Сергей спросил из вежливости: в конце концов, после того как принят новый закон об интеллектуальной собственности, крадут только действительно ценные вещи.
– Что-то бывало. Но я плохо помню, что именно, этим занимаются мои агенты.
– Я могу спросить о вашем рабочем процессе? Вы читаете главу?..
– Увы, приходится, – Мольвиг комично поднял брови. – Рисовать картинки, не читая романа, – в этом выразилась бы высшая суть иллюстративной работы. Но господин Камата консервативен, он желает видеть именно то, что написал.
– Вы при этом сидите за рабочим столом?
– М м, нет. Устаю долго сидеть, начинает болеть шея. Я читаю лежа – забираю текст в е книжку и ложусь вот сюда, – художник махнул длинной ручищей в сторону кровати. – Показать, как?
– Спасибо. – Кровать отделена от окна перегородкой, экран книжки повернут к изголовью… без шансов. – Всего наилучшего, мистер Мольвиг, простите, что помешал.
У верстальщиков была общая рабочая комната. Сейчас в ней над огромным, в газетный лист, тач- скрином сидели двое – муж и жена средних лет, а может быть, давние коллеги, увлеченные профессиональным спором.
– …Но это не годится. Это просто ужасно, ты не согласен?
– А иначе на малом формате плохо обтекает рисунок, тут длинные слова! Гляди, если три на семь дюймов, а пользовательский кегль больше десяти…
– Ничем не могу помочь. Попробуй вспомнить, чему тебя учили.
– Тогда я смягчу правила переноса? Только на этот абзац!
– Ты еще трехколонником его разверстай.
Судя по тону, последняя реплика была оскорблением. Сергей считал, что очарование текста происходит от слов, из которых он состоит. Но от специалистов слышал, что это дилетантский взгляд, что истинное дао – в верном выборе шрифтов, среди коих бывают «плебейские» и «академические», а также ширины полей, размера пробелов между словами, расстояний между буквами и прочих мелочей. В ответ на попытку Сергея представиться женщина, не оборачиваясь, рявкнула: «Через полчаса!» Мужчина совсем не отреагировал.
Сергей почесал за ухом, присматриваясь. Страницы романа, увеличенные раза в четыре как минимум, выведены на рабочий стол и смотрят в потолок. Каждый фрагмент, по-видимому, задерживается на экранах подолгу, верстаясь под все возможные форматы, от настенного до наладонного. Пользователь в XXI веке платит не за контент, а за сервис, и должен получать за свои деньги максимум удобств и удовольствия, так, кажется?.. Работа у людей захватывающая, едва ли они обратят внимание даже на парочку горилл, играющих в баскетбол. А под потолком у нас… ага, вентиляционная решетка, затянутая какой-то сеткой, которая мешает видеть из комнаты, что там внутри, но не наоборот. Прилетайте, фотоботы, снимайте что хотите. Проклятье, да не только леталки – там может сидеть здоровенный «краб», под завязку набитый фотографиями страниц, и никто ничего не заметит!.. На самом деле, скорее всего, Дон проверил эту возможность, однако вопрос поставим.
Но если бы в прошлые разы воровали этим способом, то украдены были бы также иллюстрации Мольвига, верно? Верстальщики над тем и трудятся, чтобы наиболее эстетичным образом совместить картинки с текстом. Вряд ли пираты уважают и боятся Мольвига больше, чем Камату, или ценят его творчество меньше. И уж, наверное, они не стали бы выбрасывать то, что само пришло им в руки… Ладно, смотрим дальше.
Программисты сидели каждый в своей комнате, координируя действия по локальной сети, как сказал Сергею руководитель группы IT Чарльз Маккласки. Чарльзу было лет двадцать пять, круглые оттопыренные уши и клочковатые бакенбарды делали его похожим на шимпанзе с рекордным IQ. На очень раздраженного шимпанзе, который уже полчаса не может добраться до банана и вот-вот запрыгает на месте, вопя от ярости.
– Над чем работаете лично вы?
– Защита файла после публикации. – Маккласки по-обезьяньи оскалил зубы. – Защита от неоплаченного копирования, защита от вандализма, защита от несанкционированного доступа при сохранении всех прав честных читателей… и угадайте, что я думаю? Почему-то кажется, что мы работаем впустую! Запираем конюшню, после того как лошадь украли! Когда вы найдете утечку, черт подери?
– Мы делаем всё возможное. Кстати, об этом я и пришел побеседовать. Как функционирует ваша локальная сеть?
Маккласки начал рассказывать, как функционирует сеть, но Сергей слушал вполуха. На подоконнике стояла светодиодная настольная лампа.
Про такие штуки он читал, сам, правда, не сталкивался. Всё, что нужно, – светодиоды и несложное устройство, изобретенное еще в начале века, которое с высокой частотой модулирует их свет. Глаз не видит никакого мерцания, а оно есть. Получается канал передачи информации, до изумления широкий – сотни мегабит в секунду. Видео переслать можно, не только что, смешно сказать, роман.
Слушая о структурированной кабельной системе и контроле доступа, понимающе кивая, Сергей незаметно продвигался к окну. Ну естественно – что можно увидеть из окна дома в Большом Городе, как не другой дом? Сотни окон, не так уж далеко, и в любом может быть фотодетектор. Вот она и дыра.
Лампа выключена. Понятное дело – сейчас солнце мешает, расстояние всё же немалое. Но он ведь всю ночь здесь? Как бы в рассеянности, Сергей подвигал осветительный прибор (а цоколь-то тяжеленький)… Маккласки запнулся и вопросительно взглянул на него:
– Это лампа, мистер Островски.
– Да, извините, я задумался. Вы увлекаетесь светодиодными устройствами?
– Нет, почему вы так решили? Просто вечером ее включаю, когда устаю от верхнего света.
Ага. На подоконнике. Поставьте на окно лампу, мисс Стоунер, это будет нам сигналом… Не спугнуть бы его – пусть лучше остальным займутся ребята Дона. Кроме того, Сергею внезапно захотелось прямо сейчас свернуть беседу. Ох…
– Я понял, мистер Маккласки. Спасибо за сотрудничество.
– Удачи вам, – снисходительно пожелал лопоухий Чарли.
Сергей вышел в коридор и замер, прислушиваясь к своим ощущениям. Похоже было на то, что удача изменила ему по-крупному.
– О нет. Только не это!..
Универсальные таблетки от поноса не помогали. Аюрведические пилюли, предложенные доброй соседкой, – тоже. Сергей рухнул на диван, натянул на себя плед и поджал ноги. Босые пятки мерзли, в теплом халате было жарко и прошибал липкий пот, в одной футболке и трусах – холодно. Бедный я. И бедный Дон. Кстати, на вифоне от него новое сообщение. Лампу у Чарли изъяли и не нашли в ней ровно ничего необычного. И заказана она была всего две недели назад, и раньше никаких похожих ламп не было ни в комнате айтишников, ни у кого-либо еще. К предположению Сергея о вентиляционной отдушине у верстальщиков Дон вместо комментария поставил «демонический смех».
