никогда не касаться смертоносного плода его, но причащаться заповеди, этого прекрасного и действительно истинного плода, с послушанием и смиренномудрием, с любовью друг к другу и незлобием, с нестяжательностью, творя мир.
Ибо при такой жизни вы можете прославить Бога в теле вашем и в духе, как взывает святой апостол (см. 1 Кор.4:20). Таким образом вы еще больше умножитесь, таким образом и здесь наречетесь именем святости, и в будущем веке прославитесь вместе с Ним. Ибо написано:
С радостью приветствую вас, братья, но предмет письма весьма печален: нас покинул пастырь добрый, отец о Господе, руководитель и светильник, пасший много лет и много овец и оставивший пастбище, полное питомцев, числом более двухсот двадцати, муж почтенный и причастный Божественной благодати, убеленный сединами и вместе убеленный сердцем, богатый любовью и еще более богатый милосердием, поистине украшенный многими добродетелями. Говорю так, чтобы не слишком распространить речь, перечисляя все порознь.
О, не прискорбно ли это? Не плачевно ли? Не в беспомощном ли состоянии осталась паства, как можно судить на основании случившегося. Но неужели нам оставаться в печали? Неужели еще более унывать и предаваться горю? Нет, братия! Но, зная, что Богом определено всем людям, пришедшим в мир, снова уйти и получить лучшую и нетленную жизнь,
Надо благодарить, что мы удостоились иметь такого пастыря, что временное пребывание его продлилось до глубокой старости и что он оставил вас не беспомощными и одинокими, но и благословил при отшествии, и выразил соответствующие пожелания, и поставил одного из вас настоятелем над вами.
Его мы и просим препоясать чресла свои, как следует мужу совершенному, и с христоподобным смирением приняться за вверенное ему служение, шествуя по правилу и по следам нашего блаженного отца, т. е. по заповеди Божией. Равным образом увещеваем и вас, доброе братство, с единодушной верой и любовью повиноваться о Господе новому настоятелю и показать, что действительно с вами Бог и преподобный отец, ободряющий и объединяющий всех в согласии и единодушии. Возлюбленные братья, так пребывайте, так утверждайтесь. Всякое дело вначале бывает нелегко, но с течением времени приобретается разумная опытность. Не уподобляйтесь тем, кто по властолюбию бывает непостоянным и неблагоразумным.
Так как теперь жестокое гонение, то прошу вас не предавать веры и благочестия и в случае нападения не позволять еретикам увлечь себя каким бы то ни было образом. Терпите мужественно, считая все второстепенным, не только монастыри и все находящееся в монастырях, хотя бы то было безмерно обильно, но и собственные тела свои, избрав благое бегство и увенчиваясь блаженством терпения гонений, преславным и предивным, как заповедал вам блаженный. Хотя он был уловлен, — увы, какое поражение! — однако обратился, принял епитимью, соединился с благочестивыми и стал одним из братий и отцов наших, потому и принят был священноначальником нашим, блаженнейшим патриархом.
Итак, зная это, братия, будьте благодушны, соблюдайте благочиние, делайте добро во Христе Иисусе Господе нашем, Который и его да упокоит с праведными, и вас да утвердит во всем добром, возлюбленные наши братия!
Теперь, по возвращении из ссылки, мы пользуемся благоприятным случаем написать к отеческой твоей святости. Ибо вследствие нашествия арабов вместе со многими другими и мы, смиренные, были переселены из чужой страны на Принцев остров и оказались вблизи города. Сколько мы бедствовали там как от окружавшего нас изгнанного народа, так и от жары, и от негодной для питья воды, об этом и говорить незачем. Потом, когда мы подошли к Халкидону, там присоединилось к этим двум бедствиям еще одно: мы впали в тяжкий недуг — болезнь печени, который мучил бедную плоть нашу около семи дней. Вообще, наше путешествие было самое тяжелое.
Впрочем, по благодати Божией, у нас произошло три следующих счастливых события: во–первых, мы поклонились блаженнейшему архиерею нашему, заручившись его священными молитвами, во–вторых, также и других священных отцов и братьев, и в–третьих, по милости Божией, мы рассеяли клеветы и обвинения, которые, не знаю почему, возвели на нас ревнители мира. Они изображали нас отщепенцами, отделившимися от святого нашего архиерея, обвиняли в самовольном назначении епитимий для уличенных в общении с еретиками, и прочее, что трудно изложить в письме.
Впрочем, по молитвам твоим, в точности описывая каждое событие порознь, мы имели, как сказано выше, общение со священным нашим патриархом, который принял нас с чрезвычайным снисхождением, любезно беседовал с нами и отпустил нас, не упомянув ни о чем из того, что говорили лукаво. Когда же было упомянуто и о господине Тарасии блаженном, — ибо те любители отцов говорили, что мы от него отделились и Второй Никейский святой Собор называем поместным, — то мы объявили, что мы и его почитаем наравне со Святыми Отцами, и Собор признаем Вселенским, и на письме, и на словах, даже если где–нибудь как–нибудь и кому–нибудь отвечали иначе. Но это теперь не нужно исследовать и возобновлять, так же, как и иные тогдашние дела, ибо это производит смуты и не приносит никакой пользы, а только рождает словопрения и соблазн для Церкви Божьей. Тогда каждый писал и действовал, считая себя правым.
В давние годы, как ты знаешь, возлюбленный, совершилось то, о чем теперь толкуют, что и известно востоку и западу. Сделанного и написанного ни одна сторона отвергнуть не может. Ныне время согласия, ныне время общих подвигов. Если написанное хорошо, то окажется перед потомками достойным похвалы, а если не таково, то наоборот. Верно слово, и говорить об этом еще что–нибудь мы не хотим ни теперь, ни после. Явит это, как говорит апостол,
Это по необходимости написано мной к тебе, как единодушному отцу и виновнику мира, а также для того, чтобы высказать скорби, ибо это может доставить облегчение тем, кто страдает. Если же ты окажешься утешителем для нас, смиренных, приняв на себя труд любви, то, конечно, сделаешь нас своими во всем. Мы и находящиеся с нами усердно приветствуют святость твою и находящихся с тобой, святейший.
Так как мы дважды получали письма от твоего почтенства, то признали нужным приветствовать досточтимость твою не одним только приветствием, но и письмом, и не столько по поводу твоих писем, сколько из уважения к тебе. Ибо мы узнали, что ты решилась избрать девственную жизнь, чтобы служить Богу в преподобии и правде.
Истинно, что лучше девства? Его забота, —
