Сочинения

поклонением идолам, а не самому Христу, тогда как, по свидетельству Василия Великого, слава первообраза неотделима от подобия, тот — еретик.

Если кто станет говорить, что достаточно одного только изображения Христа, причем ни почитает его, ни бесчестит, как отвергающий относящееся к Его почитанию поклонение, тот — еретик.

Если кто запрещения Священного Писания, относящиеся к идолам, приводит и применяет к священному изображению Христа и, вследствие этого, называет церковь Христову языческим храмом, тот — еретик.

Если кто, поклоняясь изображению Христа, говорит, что он в нем покланяется Божеству по природе, а не постольку, поскольку оно есть тень соединенной с Божеством плоти, хотя Божество и везде присутствует, тот — еретик.

Если кто возведение к первообразам чрез священные изображения считает низменным, так как он, будто бы и без этих изображений, посредством слуха возводится к созерцанию первообраза, и молчаливое живописное изображение не считает равным словесному повествованию, как (признает) Василий Великий, тот — еретик.

Если кто отрицает, что изображение Христа, в частности то, которое напечатлевается на кресте, должно начертываться и показываться во всяком месте во спасение народу Божию, тот — еретик.

Если кто иконам Богородицы и всех святых не воздает должного поклонения, (иконе) Богородицы, как — Богородицы, (изображению) святых, как — святых, по различию поклонения Матери Божией и сорабам, но называет спасительное украшение церкви идольским изобретением, тот — еретик.

Если кто не ставит наряду с другими ересями ту ересь, которая неистовствует против священных изображений, тогда как она одинаково отлучает от Бога, но говорит, что общение с такими людьми безразлично, тот — еретик.

Если кто, преувеличивая честь иконы Христовой, говорит, что не следует и приступать к ней, ибо она не приносит пользы тому, кто предварительно не очищен от всякого греха, тот — неразумен.

Слово на поклонение честному и животворящему кресту среди св. Четыредесятницы

Настоящий день есть день радости и веселия, поелику ныне предлагается нам знамение радости — святейшее древо. О, драгоценнейший дар! Это не — древо познания добра и зла, подобное эдемскому, нет, сие древо самым делом — благолепное и прекрасное, ибо древо это дарует нам жизнь, а не смерть, — просвещает нас, а не омрачает, — вводит нас в Едем, а не изгоняет из него. Древо это, на которое восшел Христос (как царь — на свою колесницу), посрамило диавола, имевшего державу смерти, и освободило род человеческий от тяжкого рабства. Это древо есть то, на котором Иисус Христос, как искуснейший ратоборец, во время сражения уязвленный в руки, в ноги, в ребра, исцелил язвы грешных людей, т. е. нашу природу, нещадно пораженную всегубительнейшим змием. Это — то древо, на котором излилась Владычная кровь, ею же низлагаются демоны и просвещается мир…

Кто не претечет сюда, чтобы насладиться сим вожделенным зрелищем? Сами ангелы радостно сретают торжество это, апостолы, сонм пророков, лик мучеников, весь собор праведников сорадуются нам: ибо возможно ли, чтобы все они не исполнялись радостию при виде сего победного знамения, которым они сами, подражая Иисусу Христу, победили вражеские силы! Даже самые неразумные существа, осияваясь небесною славою, ощущают внутри себя некоторую радость, потому что от крестных страданий Иисуса Христа во всем произошло изменение ко благу…

По сей то причине Давид (весьма благоприлично для нынешнего празднества) восклицает: возносите Господа Бога нашего, и покланяйтеся подножию ногу Его, яко свято есть (Пс.98,5)! и премудрый Соломон также взывает: благословенно древо, имже бывает правда (Прем.14,7). Посему то и церковь ныне является имеющим посреди себя древо жизни раем, в котором уже нет обольстителя демона, но в котором, напротив, пребывает ангел Господа всемогущего, открывающий нам доступ к произросшему древу креста. Ныне воздается поклонение святому кресту и возвещается воскресение Христово, ныне чествуется древо, даровавшее нам жизнь, и весь мир возбуждается к славословию, ныне совершается празднество в память трехсоставного креста, и все четыре страны мира призываются в радости проводить празднственный день сей. Коль красны ноги благовествующих мир, благовествующих благая (Рим.10,15)! Блаженны те очи, кои созерцают сие торжество всеобщего мира, — те уста, кои лобзают сие драгоценнейшее знамение. Сугубая благодать предложена всем: указан приснотекущий источник, из которого проистекает освящение, и никому не возбранен вход к сему обильному источнику. Человека чистого он делает еще чище, а оскверненного мерзостию пороков соделывает чистым, беспечного и рассеянного он подчиняет игу своего учения, жестоковыйного и свирепого укрощает и вообще всякого, кто только приходит к нему с твердым намерением исправить свою жизнь, он не отревает от себя, но подает таковому божественные силы, потребные к животу и благочестию (ибо крест милует мудрых и скромных, а от людей, имеющих противоположные свойства, он отвращается).

Созерцаемое нами животворящее древо крестное подает врачевство очам того, кто был обольщен в раю воззрением на убийственное древо. Прикасаясь к сему древу устами и предлагая оное очам своим, мы тем самым освобождаемся от вкушения и осязания смертоносного древа. О, великий дар, столь торжественно предлагаемый ныне! О, неизреченное блаженство!.. Некогда умерщвленные древом, мы ныне чрез древо же получаем жизнь, — прежде обольщенные древом, мы ныне древом же прогоняем древнего змия. Поистине, дивное и преславное изменение! Вместо смерти нам даруется жизнь, вместо тления — нетление, вместо бесчестия — слава. И потому не без причины святый апостол взывал: мне да не будет хвалитися, токмо о кресте Господа нашего Иисуса Христа, им же мне мир распяся, и аз миру (Гал.6,14). От креста просиявает высочайшая премудрость, которая посрамляет гордую мирскую мудрость и являет ее буйством. Бесчисленные благодеяния, доставленные нам крестом, подавили семена злобы и нечестия. Даже один вид и изображение сего древа еще с самого начала мира были уже предвестниками и предтечами великих событий.

Всякий, кто желает знать это, тотчас может увидеть. Ной вместе с своими сыновьями и их женами и со всякого рода животными не избег ли по воле Божией всеобщего потопа посредством малого древа (Прем.10,4). А что обозначал жезл Иосифов, на верх которого поклонился патриарх Иаков (Евр.11,21, Быт.47,31), как не образ того животворящего древа, которому ныне воздается поклонение. Не был ли образом креста и жезл Моисеев, который претворил воду в кровь и поглотил мнимых змей, — одним ударом разделил море, другим снова соединил воды моря и таким образом в одно и то же время и потопил врагов, и сохранил избранный народ. Тем же точно, т. е. образом креста, был и жезл Ааронов, в один день процветший и тем доказавший законность священства (Чис.17,8). Но нам пришлось бы слишком распространиться, если бы мы захотели здесь совокупить все предзнаменования креста. Его прообразовал и Авраам, когда возложил своего сына на костер дров (Быт.22,13). Его прообразовал и Иаков, когда положив руки одна на другую, преподал благословение Иосифу (Быт.48,14). Сверх того, сам Моисей в своем лице явил образ креста, когда поднятием рук обращал амаликитян в бегство (Исх.17,11). Также смотри, и на Елисея, который бросил кусок дерева в воду и сим деревом из глубины извлек железо (4 Цар.2,8). Но не только в ветхом завете, а и в законе благодати образы креста неоднократно обнаруживали свою дивную силу в одержании побед над врагами в отгнании бесов, в исцелении болезней и во многих других бесчисленных случаях.

Видишь ли, возлюбленный, какая сила заключается в самых знамениях креста? Но если такова сила в образе, то какова же сила должна быть в самом первообразе, т. е. в Иисусе распятом? (Ибо очевидно, что чем превосходнее первообразы, тем величественнее бывает и все то, что относится к изображению сих первообразов). Но если кто–либо спросит: кто же в древние времена носил в себе образ Иисуса Христа? Мне хотелось бы знать это, то я отвечаю: те самые, которые изображали крест. В самом деле, как поднятие рук Моисеем предзнаменовало крест, так и сам Моисей в лице своем представлял образ Иисуса Христа (который обратил в бегство невидимого Амалика), что можно подтвердить и другими примерами, в которых представляется тот же самый образ креста. Но там, возразит кто–либо, образ одушевленный, зачем же ты говоришь о неодушевленном? Говорю об этом потому, что хотя видимое нами крестное знамение, в