соображениям и Бопп в своей грамматике санскрита, написанной на латинскОм языке, как и в сокращенной санскритской грамматике на немецком языке, приводит наиболее употребительные и чаще всего выступающие в качестве суффиксов суффиксы unadiв алфавитном порядке, вперемежку с суффиксами krit.
anda'яйцо'. Само по себе слово unadiиз корня an'дышать' и суффикса da, по своему происхождению, по-видимому, представляет собой то же слово, что и омонимичный суффикс unadi. Значения, связанные с питанием или с круглой формой, выводимые из значения 'яйцо', в большей или меньшей степени можно усмотреть в словах, образованных посредством этого суффикса, даже если они не имеют никакого отношения к яйцу как таковому. В слове waranda, означающем открытую по бокам пристройку с крышей (openportico), значение это связано, вероятно, с какими-то деталями оформления или украшения такого рода зданий. Наиболее отчетливо понятия круглого и покрытия, содержащиеся в двух элементах рассматриваемого слова, проявляются в также имеющемся у него значении кожной болезни, при которой на лице выступает сыпь (pimplesintheface). В других значениях этого слова ('множество' и 'открытая по бокам, но крытая сверху пристройка') эти понятия содержатся либо вместе, либо поодиночке Насколько мне известно, суффикс andaсоединяется только с корнями, оканчивающимися на гласный г, и всегда принимает ступень гуна. Поэтому первый слог (war) можно было бы рассматривать как имя, образованное от корня. Но этому объяснению противоречит то,
Iчто конечное а этого имени вместе с начальным а слова andaне |стягивается в долгое а. Тем не менее такое истолкование кажется (возможным, поскольку независимо от первоначальной ситуации в бо- |лее позднем языке это образование трактовалось не как словосложе- |ние, но как производное; в любом случае трудно предположить, |что одинаково звучащие слово 'яйцо' и рассматриваемый здесь I суффикс unadiсовершенно не связаны по происхождению, при том, I что легко представить себе, как существительное по своему зна- |чению и грамматическому употреблению постепенно превратилось Iв суффикс.
I О суффиксе anga, также принадлежащем к типу unadi, можно [сказать приблизительно то же, что и об anda, но, может быть, с еще | большим правом, поскольку существительное anga'тело, ход, движение и т. д.' имеет еще более широкое, более пригодное для обра- >; зования суффикса значение. Подобный суффикс было бы право- (мерным сопоставить с нашими немецкими суффиксами thum, heit1 и т. п. Однако Бопп разложил этот суффикс на составные части I (выводя первый слог из окончания винительного падежа главного | слова, а второй слог — из корня ga) таким остроумным способом, подходящим ко всем известным мне случаям употребления этого I суффикса, что я не могу настаивать на противоречащем ему объяс- нении. И все же в языке кави и в некоторых современных малайских [языках встречаются столь яркие случаи употребления суффикса! anga, не допускающие подобного объяснения, что я не могу здесь | на них не остановиться. В BrataYuddha— поэме на языке кави,! которая будет подробно обсуждаться в настоящей работе далее,? встречаются санскритские существительные первого склонения iс суффиксами angaи angana: наряду с sura (la) 'герой' (sura) —; также suranga(97а), наряду с гапа 'битва' (гапа) — также ranangaf (83d), ranangana (86b). Эти суффиксы как будто не оказывают ни- какого влияния на значение, поскольку рукописный комментарий } объясняет как простые, так и распространенные слова одним и! тем же современным яванским словом. Можно, конечно, думать, Кчто кави как язык поэзии мог позволить себе использование как I сокращений, так и наращений совершенно лишенных значения Гслогов. Но совпадение этих наращений с санскритскими существи- тельными angaи angana(последнее из которых также имеет весьма |'общее значение) слишком бросается в глаза, чтобы счесть его слу- | чайным, особенно учитывая то, что язык кави был специально ори- fентирован на заимствования из санскрита. Эти существительные [и омонимичные им суффиксы unadiвполне могли использоваться I в целях благозвучия. В обычном современном яванском языке я не ё: могу указать подобных случаев. При этом, однако, слово angaс небольшими видоизменениями в яванском языке представлено как ^ существительное, а в новозеландском и тонгийском языках — без I всяких изменений в качестве существительного и суффикса и с такими значениями, которые вполне позволяют предположить, что и I здесь можно думать о санскритском происхождении соответствую- I щих форм. В яванском hanggeозначает 'то, каким образом что-либо происходит', и то обстоятельство, что это слово принадлежит языку знати, само по себе уже указывает на его индийские истоки, В тон- гийском angaозначает 'настроение, привычка, употребление, место, где что-л. происходит'; в новозеландском, как видно по словосложениям, это слово имеет также и последнее значение, но главным образом — значение 'дело, работа', в особенности об общественных работах. Значения эти, правда, соотносятся лишь с самым общим значением движения, представленным в санскритском слове; и последнее, впрочем, может также употребляться для обозначения души и настроения. Однако настоящее сходство заключено, по- моему, в шпроте понятия, которое может получать поэтому различные истолкования. В новозеландском angaстоль часто используется в качестве второго члена сложений, что в итоге почти превращается в грамматическое окончание абстрактных существительных: udi'вращаться, переворачиваться' (употребляется также и со словом 'год'), udinga'оборот, вращение'; rongo'слышать', гоп- gonga'время или акт слушания'; tono'приказывать', tononga'приказ'; tao'длинное копье', taonga'собственность, завоеванная копьем'; toa'смелый, храбрый человек', toanga'принуждение, преодоление'; tui'шить, обозначать, писать', tuinga'писание, доска, на которой пишут'; tu'стоять', tunga'место, на котором стоят, якорная стоянка корабля'; toi'погружаться в воду', toinga'погружение'; tupu'росток, прорастать', tupunga'прародители, место, на котором что-л. произросло'; ngaki'обрабатывать поле', ngakinga'молочное хозяйство'. По этим примерам можно было бы заключить, что окончанием является nga, а не anga. Но начальный а просто выпадает после предшествующего гласного, поскольку Ли определенно замечает, что вместо udingaможно сказать также udianga, а тонгийский язык сохраняет а также и после гласных, о чем свидетельствуют слова maanga'кусок' (от та 'жевать'), taanga'срубание деревьев', но также и 'песня, стихотворение, поэзия', вероятно в результате фигурального уподобления такта удару (от ta'бить', что по звучанию и значению совпадает с соответствующим китайским словом), и nofoanga'жилище' (от tiofo'жить, проживать'). Для того чтобы установить, насколько с этими словами связано малагасийское manghe'делать', необходимо еще специальное исследование. Но связь не исключена, поскольку начальное mв этом слове, которое само по себе используется как вспомогательный глагол и как префикс, вполне может быть отделимым глагольным префиксом. Фробервилль [84] выводит слово magne(в его транскрипции) из mahaaigneили mahaangamи перечисляет несколько фонетических вариантов этого слова. Поскольку среди этих форм приводится также manganou, то, видимо, сюда же относится яванское mangun'делать, строить' [85].
Итак, если поставить вопрос, существуют ли в санскрите после отделения всех аффиксов двусложные или многосложные пр'остые слова, то на него необходимо ответить утвердительно, поскольку в этом языке встречаются такие слова, последний член которых нельзя с уверенностью рассматривать как суффикс, присоединенный к корню. В то же время простота этих слов, очевидно, лишь кажущаяся. Они, бесспорно, представляют собой сложения, значение одного из элементов которых утратилось.
Отвлекаясь от явной многосложности, можно выдвинуть вопрос, не существует ли в санскрите другого, скрытого ее вида? Может, в частности, показаться сомнительным, что корни, начинающиеся с двух согласных, а в особенности корни, заканчивающиеся согласным, не происходят из первоначально двусложных корней, причем в первом случае в результате стяжения, а во втором — в результате отпадения конечного гласного. В одной из предыдущих работ [86] я высказывал эту мысль по отношению к бирманскому языку. Действительно, простое устройство слога с конечным гласным, еще наблюдаемое во многих языках Восточной Азии, кажется наиболее естественным, а потому представляющиеся нам ныне односложными корни вполне могли первоначально быть собственно двусложными- корнями более раннего языка, из которого произошел язык, известный нам в настоящее время, или более примитивного состояния последнего. Конечный согласный в таком случае был бы на самом деле начальным согласным нового слога или нового слова. Тогда этот последний член современных корней в соответствии с разнообразием языкового гения являлся бы либо определенным дополнением главного понятия посредством уточняющей модификации последнего, либо налицо было бы действительное сложение двух самостоятельных слов. Таким образом, к примеру, в бирманском языке наблюдался бы процесс образования явных словосложений на основе таких же словосложений, но в настоящее время уже неразложимых. Легче всего под эту категорию подводятся корни с одинаковыми
