повествования. Они вскрывают тайники его души.
Иногда говорят, что в художественной литературе больше правды, чем в истории. Это безусловно верно в той мере, в какой роман или пьеса рассматриваются как раскрытие личности автора. Поэт всегда пишет о себе, всегда анализирует свою собственную душу.
В изучении истории тимологический анализ необходим. Он сообщает всё, что мы знаем о конечных целях и ценностных суждениях. Но как указывалось выше, для праксиологии это не представляет никакой ценности и не помогает в изучении средств, применяемых для достижения искомых целей.
В отношении выбора средств имеет значение лишь их пригодность для достижения преследуемых целей. Других критериев оценки средств не существует. Существуют только подходящие средства и неподходящие средства. С точки зрения действующего субъекта, выбор неподходящих средств всегда является ошибкой и непростительной неудачей.
История призвана объяснить происхождение подобных ошибок с помощью тимологии и специфического понимания. Так как человеку свойственно ошибаться, а поиск подходящих средств – дело очень трудное, то человеческая история вообще говоря представляет собой серию ошибок и разочарований. Оглядываясь назад с высоты нашего сегодняшнего знания, мы иногда склонны принижать прошлые эпохи и похваляться эффективностью нашего времени. Однако даже учёные мужи «века атома» не гарантированы от ошибок.
Недостатки в выборе средств и поведении не всегда вызваны ошибочными размышлениями и неэффективностью. Иногда фрустрация является результатом нерешительности в выборе целей. Колеблясь в процессе выбора между несовместимыми целями, действующий субъект не столь уверенно ведёт свои дела. Нерешительность мешает ему двигаться прямо к его цели. Он бросается в разные стороны. Сначала он идёт налево, потом направо. Так он ничего не добьётся. Политическая, дипломатическая и военная история полна примерами такого рода колеблющихся действий в управлении делами государства. Фрейд показал, какую роль в повседневной жизни индивида подсознательные подавленные побуждения играют в забывчивости, ошибках, оговорках или описках и в несчастных случаях.
Человек, вынужденный оправдывать своё руководство какими-либо делами перед другими людьми, часто прибегает к отговоркам. В качестве мотива, заставившего его отклониться от самого подходящего курса, он называет другую причину, чем та, что двигала им в действительности. Он не осмеливается признать свой реальный мотив, потому что знает, что его критики не примут его в качестве достаточного оправдания.
Придумывание отговорок, нацеленное на оправдание поведения действующего субъекта в своих собственных глазах, психоанализ называет рационализацией. Действующий субъект либо не желает самому себе признаваться в реальном мотиве, либо он не знает о подавленных побуждениях, которые им управляют. Он маскирует подсознательные импульсы, приписывая своим действиям причины, приемлемые для его сверх-я [53]. Он обманывает и лжёт не сознательно. Он сам жертва иллюзий и выдавания желаемого за действительное. Ему не хватает мужества смотреть в глаза реальности. Так как он смутно подозревает, что знание истинного положения дел было бы неприятным, подорвало бы его самоуважение, ослабило бы его решительность, то он старается особенно не углубляться в анализ проблем. Конечно, это весьма опасная установка, уход от неприятной реальности в воображаемый мир фантазий, доставляющих большее удовольствие. В конце концов, это может привести к умопомешательству.
Однако в жизни индивидов есть некоторые факторы, которые препятствуют превращению такой рационализации в безудержное и губительное помешательство. Именно потому что рационализация является широко распространённым типом поведения, люди ведут себя внимательно и часто подозревают её там, где её нет. Некоторые всегда быстро разоблачают лукавые попытки окружающих повысить своё самоуважение. Самые хитро составленные легенды рационализации в долгосрочной перспективе не
