заместитель, так как хорошее здоровье Шекспира освободило его от этой подёнщины?
Эта проблема намеренно запутывается поборниками исторической необходимости, смешивающими её с другими проблемами.
Оглядываясь назад в прошлое, историк должен сказать, что все обстоятельства были такими, как они были, всё случившееся было неизбежным. В любой момент положение дел было необходимым следствием непосредственно предшествовавшего состояния. Но наряду с элементами, детерминирующими данную конфигурацию исторических событий, существуют факторы, которые не могут быть прослежены дальше точки, за которой историк сталкивается с идеями и действиями индивидов.
Когда историк говорит, что Великой Французской революции 1789 г. [37] не произошло бы, если бы некоторые вещи сложились по-иному, он просто пытается установить силы, вызвавшие это событие, и влияние каждой из этих сил. Тэн не предаётся праздным умозрительным рассуждениям, что бы случилось, если бы не были разработаны доктрины, которые он называет
Другая путаница касается границ влияния великих людей. Упрощённое объяснение истории, адаптированное к способностям туго соображающих людей, представляло историю как продукт подвига великих людей. Старые Гогенцоллерны создали Пруссию, Бисмарк создал Второй рейх [38], Вильгельм II его разрушил, Гитлер создал и разрушил Третий рейх [39]. Ни один серьёзный историк никогда не разделял этой чепухи. Никогда не оспаривалось, что роль даже величайших исторических фигур намного скромнее. Любой человек, великий или рядовой, живёт и действует в рамках исторических обстоятельств своей эпохи. Обстоятельства эти определяются всеми идеями и событиями предшествовавших эпох, а также идеями и событиями его эпохи. Титан мог пересилить каждого из своих современников; но он не мог справиться с объединёнными силами карликов. Государственный деятель может добиться успеха только в той мере, насколько его планы соответствуют общему настроению его времени, т.е. идеям, которые владеют умами его сограждан. Он может стать лидером только в том случае, если готов вести людей по тому пути, по которому они хотят идти, и к цели, которую они хотят достичь. Государственный деятель, восстающий против общественного мнения, обречён на неудачу. Не важно, является ли он деспотом или чиновником демократии, политик должен давать людям то, что они желают получить, подобно тому как бизнесмен должен снабжать потребителей вещами, которые они желают приобрести.
Совсем другое дело пионеры новых течений мысли и новых направлений искусства и литературы. Первооткрыватель, пренебрегающий аплодисментами, которые он мог бы получить от широких масс своих современников, не зависит от идей своей эпохи. Он волен сказать вместе с шиллеровским маркизом Позой: «Моё столетье для этих идеалов не созрело. Я – гражданин грядущих поколений» [40]. Работа гения также вплетена в последовательность исторических событий, обусловлена достижениями предшествующих поколений и является просто главой в эволюции идей. Но она добавляет к сокровищнице мыслей нечто новое и неслыханное и в этом смысле может быть названо творческое. Подлинная история человечества суть история идей. Именно идеи отличают человека от других существ. Идеи порождают общественные институты, политические изменения, технологические методы производства, и всё, что называется экономическими условиями. И в поисках их происхождения мы неизбежно приходим к точке, в которой всё, что можно утверждать, это то, что у человека возникла идея. Известно имя этого человека или нет – вопрос второстепенный.
Именно этот смысл история вкладывает в понятие индивидуальности. Идеи – конечная данность исторического исследования. Об идеях можно сказать только то, что они появились. Историк может показать, как новая идея вписалась в идеи, разработанные прежними поколениями, и в каком смысле она может рассматриваться в качестве продолжения этих идей и их логического следствия. Новые идеи не возникают из идеологического вакуума. Они порождаются существующей идеологической структурой; они являются реакцией разума человека на идеи,
