системе продукт труда идет обществу, частью которого является сам труженик; здесь рабочий работает, так сказать, на себя. Это рассуждение не придает значения тому, что отождествление отдельных товарищей и совокупности всех товарищей с коллективным образованием, присваивающим продукт всей работы, является просто фикцией. Согласуются ли цели, к которым стремятся чиновники этого общества, с желаниями и стремлениями остальных товарищей или расходятся с ними, не имеет никакого значения. Самым важным является то, что вклад индивида в богатство коллективного образования не вознаграждается в форме заработной платы, определяемой рынком. Социалистическое сообщество не имеет никакого метода экономического расчета; невозможно определить, какую долю совокупного объема произведенных благ приписать различным комплиментарным факторам производства. Невозможно определить размеры вклада, которым общество обязано усилиям различных индивидов, оно не может вознаграждать работников соответственно ценности результатов их деятельности.
Чтобы отличить свободный труд от принудительного, нет необходимости вдаваться в какие-либо метафизические тонкости, касающиеся существа свободы и принуждения. Свободным трудом мы можем назвать такой вид экстровертного, не приносящего непосредственного удовлетворения труда, который человек выполняет либо с целью прямого удовлетворения своих потребностей, либо с целью опосредованного их удовлетворения, достигаемого путем расходования цены, полученной в результате продажи его на рынке. Принудительный труд это труд, выполняемый под давлением других побудительных причин. Если эта терминология кого-то заденет из-за того, что использование слов свобода и принуждение может вызвать ассоциации с идеями, оскорбительными для беспристрастного подхода к затронутым проблемам, то они могут подобрать другие термины. Мы можем использовать выражение
Давайте предположим ради поддержания дискуссии, что многие рабочие, возможно, большая их часть, добровольно стараются наилучшим образом выполнять обязанности, возложенные на них их начальниками. (Мы можем пренебречь тем, что определение обязанностей, которые следует возложить на различных индивидов в социалистическом сообществе, может стать неразрешимой проблемой.) Но как поступать с теми, кто небрежно и с ленцой выполняет возложенные на него обязанности? Не остается ничего другого, как их наказывать. Их начальники должны быть облечены полномочиями фиксировать нарушения, оценивать их субъективные причины и соответственно этому определять наказания. Вместо договорных связей возникают гегемонические связи. Рабочий оказывается во власти своего начальника, он лично зависит от дисциплинарной власти своего шефа.
В рыночной экономике рабочий продает свои услуги точно так же, как другие люди продают свои товары. Работодатель не является господином работника. Он всего лишь покупатель услуг, которые он должен приобрести по их рыночной цене. Разумеется, подобно любому другому покупателю работодатель также может позволять себе вольности. Но если он допускает произвол при найме или увольнении рабочих, то он должен платить за это. Предприниматель или работник, на которого возложено управление подразделением предприятия, волен проводить дискриминационную политику при найме рабочих, произвольно увольнять их или понижать их заработную плату ниже рыночных ставок. Однако, предаваясь произволу, он подвергает опасности прибыльность своего предприятия или своего подразделения и тем самым причиняет вред своему собственному доходу и своему положению в экономической системе. В рыночной экономике подобные прихоти автоматически влекут за собой наказание. Единственная реальная и эффективная защита наемного рабочего в рыночной экономике обеспечивается игрой сил, обусловливающих формирование цен. Рынок делает рабочего независимым от произвола работодателя и его помощников. Рабочий подчинен только господству потребителей, как и его работодатель. Определяя путем покупок или воздержания от покупок цены на продукцию и использование факторов производства, потребители присваивают каждому виду труда его рыночную цену.
Рабочего делает свободным именно тот факт, что работодатель под давлением рыночной структуры цен рассматривает труд в качестве товара, инструмента зарабатывания прибыли. Работник в глазах работодателя просто человек, который за денежное вознаграждение поможет ему заработать деньги. Работодатель платит за оказанные услуги, а работник предоставляет их, чтобы получить заработную плату. В отношениях между работодателем и работником не стоит вопрос о расположении или неприязни. Нанятый человек не должен благодарить работодателя; он должен ему определенное количество работы определенного вида и качества.
Вот почему в рыночной экономике работодатель может обойтись без права физически наказывать работника. Все нерыночные системы производства должны предоставлять начальникам право побуждать медлительных рабочих к прилежанию и усердию. Заключение в тюрьму отвлекает рабочего от его работы или по крайней мере значительно снижает ценность его вклада, телесные наказания всегда были классическим средством заставить рабов и крепостных выполнять свою работу. С упразднением несвободного труда появилась возможность обойтись без кнута в качестве стимула. Порка была символом рабского труда. Члены рыночного общества считают телесные наказания негуманными и унизительными до такой степени, что отменили их также в школах, уголовном кодексе и в военных уставах.
Тот, кто считает, что социалистическое сообщество сможет обойтись без сдерживания и принуждения нерадивых работников вследствие того, что все будут добровольно выполнять свои обязанности, становится жертвой иллюзий, содержащихся в теориях анархизма.
XXII. ПЕРВИЧНЫЕ ФАКТОРЫ ПРОИЗВОДСТВА, НЕ СВЯЗАННЫЕ С ДЕЯТЕЛЬНОСТЬЮ ЧЕЛОВЕКА
1. Общие замечания, касающиеся теории ренты
В системе рикардианской экономической теории идея ренты была попыткой трактовки тех проблем, которые современная экономическая наука исследует с помощью анализа предельной полезности[По выражению Феттера (Encyclopedia of the Social Sciences. XIII. 291), это была искаженная теория предельности.]. С точки зрения современного понимания этой проблемы теория Рикардо представляется весьма неудовлетворительной; вне всяких сомнений, теория субъективной ценности намного более совершенна. Хотя слава теории ренты вполне заслуженна: внимание, уделенное ее созданию и совершенствованию, принесло прекрасные плоды. Истории экономической мысли нет причин стыдиться теории ренты[Cf. Amonn, Richardo als Begr??ь??nder der theoretischen National??ц??konomie. Jena, 1924. P. 54 ff.].
Тот факт, что земля различного качества и плодородности, т.е. дающая различную отдачу на единицу затрат, ценится по-разному, не представляет особой проблемы для современной экономической теории.
