находящихся где-то там наверху…
B Comptes Rendus, 91, 197, господин Добра рассказывает ту же историю. Нам кажется, что другие кураторы могут рассказать такую же историю. В таком случае призрачность нашего впечатления материализуется пропорционально его множественности. Господин Добрэ говорит, что во французские музеи часто посылают странные проклятые вещи, сопровождая их заверениями, что видели их падение с неба. Для нас особенно интересно, что он упоминает уголь и шлак. Исключены.
Похоронены без имени и даты на гончарном поле Науки.
Я не утверждаю, что факты из числа проклятых должны иметь те же права, что и факты из числа спасенных, Это было бы справедливо. Это было бы из области Позитивного Абсолюта и, хотя это было бы идеалом, или попранием, самой сущности квазисуществования, в которой обладание только видимостью бытия означает, так или иначе, превосходство силы — это было бы из области неравновесия, непостоянства, или несправедливости.
Мы полагаем, что исчезновение эксклюзионизма есть феномен двадцатого века: что боги двадцатого столетия поддержат наши взгляды, какими бы они ни были немытыми и нечесаными. Но, согласно нашим же представлениям, мы ограничены, в силу единства квазисуществования, теми самыми методами, с помощью которых ортодоксия установила и удерживает свои теперь уже прилизанные и учтивые нелепости. Во всяком случае, хотя мы воодушевлены особо тонким ароматом, который пронизывает двадцатый век, у нас нет предрассудка, что мы предлагаем нечто как позитивный факт. Довольно часто мы чувствуем, что у нас нет иллюзии, что мы сколь-нибудь менее суеверны и легковерны, чем любые логики, дикари, кураторы или селяне.
Ортодоксальная демонстрация, в понятиях которой мы получим кое-какие ереси, состоит в том, что если вещи, найденные в угле, могли попасть в него только путем падения в него, то они падали туда.
Так, в Manchester Literary and Philosophical Society Memoirs, 2-9, 306, доказывается, что некоторые округлые камни, которые были найдены в угле, являются «ископаемыми аэролитами»; что они упали с неба давным-давно, когда уголь был еще мягок, поскольку уголь окружает их со всех сторон, не обнаруживая никаких признаков их проникновения сквозь него.
Proceedings of the Society of Antiquarians of Scotland, 11,121:
В глыбе угля, добытого в одной из шахт Шотландии, был найден железный инструмент…
«Интерес, проявленный к этому реликту, проистекает из того факта, что он был найден внутри цельного куска угля на глубине семи футов ниже поверхности».
Если мы допустим, что этот железный предмет свидетельствует о степени мастерства, превосходящего средства и умение первобытных людей, которые, возможно, жили в Шотландии в те времена, когда там формировался уголь…
«Этот инструмент сочли современным». Наша точка зрения содержит больше реальности или является более высоким приближением к реальности, чем та попытка объяснения, которая была сделана в Proceedings:
В наше время кто-то, вероятно, искал уголь путем бурения и его бур мог отломаться в том угле, в который он проник.
Но почему он должен был оставить столь легко доступный уголь, этого я не понимаю. Важным моментом здесь является то, что не было никаких признаков бурения, что этот инструмент находился внутри глыбы угля, которая охватывала его со всех сторон, так что о его присутствии нельзя было и подозревать до тех пор, пока глыба не была расколота.
Ни одного упоминания об этой проклятой вещи не смог я найти ни в одной другой публикации. Конечно, здесь есть альтернатива: этот предмет, может быть, и не упал с неба; даже если во время формирования угля в Шотландии не было туземцев, способных изготовить такой железный инструмент, его могли оставить посетители из иных миров.
В нашем выдающемся приближении к честности и справедливости, которая нам дозволена, поскольку мы столь же желаем сделать приемлемым положение, что ничего нельзя доказать, и если мы хотим поддержать свои собственные взгляды, мы отмечаем:
В Notes and Queries, 11-1, 408, имеется сообщение о древней медной печати размером с пенни, найденной в массе мела на глубине от пяти до шести футов близ Бренденстоуна, Англия.
На ней, якобы, изображен монах, преклонивший колени перед Девой с Младенцем; надпись по краю, якобы гласит: «St. Jordanis Monachi Spaldingie».
Я об этом не знаю. Выглядит очень желанно — нежеланно для нас.
В «Сайентифик Американ», 7, 298, есть один ультранечесаный негодник, которого мы сами осуждаем, поскольку где-то, в силу единства во всем, проклятый должен быть проклинающим. Вот эта газетная история: приблизительно в первых числах июня 1851 года близ Дорчестера, штат Массачусетс, мощный взрыв выбросил из пласта твердой породы колоколообразный сосуд из неизвестного металла; инкрустация серебром в виде растительных узоров; «произведение какого-то искусного мастера». По мнению редактора «Сайентифик Американ», эта вещь была изготовлена Тубалом Каином, первым жителем Дорчестера. Хотя я боюсь, что это будет несколько произвольно, я не расположен бешено лететь ко всякому научному мнению. Nature, 35-36:
В 1865 году в Австрии в угле была найдена глыба металла. Сейчас она находится в музее города Зальцбурга.
На этот раз у нас другая точка зрения. Обычно наше интермедиатистское нападение на провинциальный позитивизм строится так: наука, в ее попытке достигнуть позитивности, принимает что- нибудь вроде «истинного метеоритного материала» в качестве стандарта для суждения; но углистое вещество, за исключением своей относительной редкости, есть столь же истинный стандарт для суждения; углистое вещество где-то сливается с таким разнообразием органических веществ, что все стандарты сводятся к неразличимости; далее, если перед нами нет никакого истинного стандарта, то нет и никакого реального сопротивления нашим допущениям. Теперь наш интермедиатизм можно сформулировать следующим образом: наука принимает «истинный метеоритный материал» в качестве стандарта для принятия; но сейчас перед нами случай, который столь же истинно делает «истинный метеоритный материал» стандартом для исключения; далее, вещь, которая отрицает себя, не оказывает реального сопротивления нашим собственным допущениям, а это зависит от того, имеем ли мы факт падения с неба чего-то, состоящего из «истинного метеоритного материала», которое ортодоксия никогда не примет.
Мы здесь немножко запутались. В отношении разных геометрических предметов наша точка зрения заключается в том, что если они найдены в очень древних образованьях, то они предшествуют человеческой жизни, за исключением, может быть, очень примитивной человеческой жизни, как природный продукт этой земли. Но нас в такой же степени интересует и дилемма, которую этот факт создает для верных.
Эта глыба состоит из «истинного метеоритного материала». B жуpналe L'Astronomie, 1887 г., 114, говорится, что несмотря на геометрическую правильность, его свойства столь характерны для метеоритов, что исключают мысль, что это может быть произведением человеческих рук.
Что касается отложений — уголь третичного возраста. Состав: железо, углерод и небольшое количество никеля.
У него щербатая поверхность, которая, как предполагают верные, свойственна метеоритам.
Полный отчет об этом предмете смотрите в Comptes Rendus, 103, 702. Ученые, которые исследовали его, не смогли достигнуть согласия. Они разошлись во мнениях, затем был достигнут компромисс. Но этот компромисс есть результат пренебрежения следующими умозаключениями:
Он состоит из истинного метеоритного материала; и не был создан человеком;
Он состоит не из истинного метеоритного материала, а из теллурического (земного) железа, но форму ему придал человек;
Он состоит из истинного метеоритного материала, который упал с неба, но форму ему придал человек, после его падения.
Факты, один или более из которых придется отбросить в каждом из этих объяснений, таковы: «истинно метеоритный материал» и поверхностные отметины метеоритов; геометрическая форма; нахождение в древних отложениях; материал твердый, как сталь; отсутствие на этой земле в Третичный период людей, которые могли бы обращаться с материалом, твердым как сталь. Сказано, что этот предмет,
