выстрел не подпустит к своей группе, даже если бы я туда рвалась. А я не горю желанием. Он просто не хотел, чтобы ты пытался вернуть меня домой. Он подумал, что если, по-твоему, я сейчас там, где мне место…
— Похоже на то, — кивнул Сэм. Он уставился на кофейный столик и принялся пальцем стирать с поверхности накопившуюся пыль. — То есть ты остаешься в «бытовухе»? Или как?
— Ты хочешь сказать, если меня оставят в полиции после вчерашнего?
— То, что произошло вчера, — целиком и полностью вина Мэки, — возразил Сэм, и, несмотря на всю мою усталость, я заметила, как по его лицу пробежала тень. — Ты тут ни при чем. Повторяю, все — абсолютно все! — его вина. И парни из BP не дебилы. Они тоже поймут, как и все остальные. Это ясно как божий день.
— Нет, Сэм, вина не только его, — возразила я. — Я ведь там тоже была. Из-за меня все пошло наперекосяк. Я допустила, что в руках Дэниела оказался револьвер. Я пристрелила его самого. Разве можно возлагать всю ответственность только на Фрэнка?
— А я позволил ему носиться с его сумасшедшей идеей, за что буду корить себя до конца дней. Но он босс и последнее слово всегда оставалось за ним. Коль берешь на себя такие вещи, будь добр взять на себя и ответственность за возможные последствия. Пусть только попробует свалить все на тебя…
— Не волнуйся, — успокоила я Сэма. — Это не в его стиле.
— А по-моему, как раз таки в его, — с горячностью возразил Сэм и покачал головой, словно хотел стряхнуть с себя тяжелые мысли. — Ладно, разберемся. Ты уверяешь, что с тобой все в порядке, что он ради спасения собственной задницы не намерен тебя подставлять. И ты остаешься в «бытовухе»?
— Пока да. А там кто знает…
Я даже не поняла, как произнесла эти слова, как они помимо моей воли сорвались с губ, а услышав их, тотчас осознала, что они ждали своего часа с того самого светлого дня, когда мы с Дэниелом сидели среди плюща.
— Пойми, я соскучилась по работе в убойном. Мне ее страшно не хватало. И я хотела бы вернуться.
— Понятно, — ответил Сэм и со вздохом оторвал взгляд от стола. — Мне тоже так казалось. Значит, между нами все кончено.
У нас не разрешено встречаться с парнем из своего отдела. Или, как элегантно выразился О'Келли, никаких перепихонов на казенном столе.
— Нет, Сэм, — сказала я. — Нет. Зачем сразу так? Даже если О'Келли и согласится взять меня, в ближайшие годы для меня может не оказаться вакансии. Неизвестно, куда нас занесет к тому моменту. Может, у тебя под началом будет собственная оперативная группа. — Сэм даже не улыбнулся. — Если уж на то пошло, за нами будут просто приглядывать. Ведь такое случается сплошь и рядом. Можно подумать, ты сам не знаешь. Барри Нортон и Элейн Ли трудятся в отделе по борьбе с угонами автомобилей вот уже десять лет, и восемь из них живут вместе. Они притворяются, будто просто ездят на работу в одной машине — то он ее подвезет, то она его, а другие, включая начальство, делают вид, будто им верят.
Сэм покачал головой — словно большой пес, который только что проснулся.
— Это не по мне, — заявил он. — Если им так нравится, пожалуйста. Я предпочитаю нормальные отношения. А они как хотят. Может, тебя бы тоже устроило что-то в этом роде. Я всегда понимал: ты не хотела распространяться про нас с тобой, потому как надеялась, что в один прекрасный день вернешься в убойный. Меня такая перспектива не устраивает — прятаться от людей, трахаться тайком, чтобы никто не узнал, словно мы какие-то…
Он порылся в карманах. Вернее, попытался это сделать. Судя по всему, Сэм так устал, что руки его то и дело попадали мимо, как у пьяного.
— Я ношу это при себе все время с тех самых пор, как мы начали встречаться. Помнишь, мы однажды пошли прогуляться к морю? По-моему, было воскресенье.
Я вспомнила. Холодный серый день, мелкая, словно невесомая изморось в воздухе, пропахшем морем. Губы Сэма, соленые, как морские волны. Мы весь день гуляли по самому краю утесов, обедали прямо на скамейке жареной рыбой с картошкой. Тогда впервые после операции «Весталка» я вновь почувствовала себя самой собой.
— На следующий день, — сказал Сэм, — я купил вот это. Прямо в обеденный перерыв.
Наконец он нашел то, что искал, и бросил на кофейный столик. Синий футлярчик, в каких хранят кольца.
— О, Сэм! — воскликнула я. — Сэм…
— Я серьезно. Я имею в виду, про нас с тобой. А не просто шутки ради.
— И я тоже, — сказала я. Комната для наблюдения. Его взгляд. — Никогда. Просто я… на какое-то время я запуталась. Прости меня, Сэм. Я все испортила, и мне, право, стыдно.
— Господи, я ведь люблю тебя. Когда ты согласилась на секретную операцию, у меня едва крышу не снесло. И главное, ни с кем не поговоришь, потому что никто не знает. Не могу же я…
Он замолчал и потер глаза тыльной стороной ладони. В глазах у меня все плыло, мысли путались.
— Сэм. Сегодня я убила человека. Вернее, вчера. У меня в мозгах не осталось ни единой живой клетки серого вещества. Поэтому прошу тебя, скажи мне открытым текстом: ты разрываешь со мной или делаешь мне предложение?
В принципе ответ я уже знала. Так что главным для меня было поставить на этом жирную точку: совершить принятые в таких ситуациях ритуальные действия, после чего выпить остатки бренди, чтобы окончательно вырубиться.
Сэм с озадаченным видом протянул мне коробочку, словно сам не понимал, как она попала к нему.
— Господи, — прошептал он. — Я ведь… у меня был такой замечательный план — завалиться в ресторанчик посимпатичней, желательно с видом на море. И конечно, ужин с шампанским. Но теперь… я хочу сказать, что…
Он взял коробочку в руки и открыл. Скажу честно, я все еще не врубилась. Похоже, он все-таки не собирался меня бросать, и от этого почему-то сделалось одновременно и легко, и невыносимо больно на душе. Сэм поднялся с дивана и неуклюже опустился на одно колено.
— Верно, — сказал он, протягивая мне коробочку. Бледный, глаза широко раскрыты. Он был растерян не меньше, чем я. — Ты выйдешь за меня?
Мне почему-то жутко захотелось расхохотаться — нет, не над Сэмом, а над тем, какой безумный сегодня выдался день. И я боялась, что если засмеюсь, то остановиться будет трудно.
— Понимаю, — произнес Сэм и сглотнул комок. — Это значит, что путь назад в убойный для тебя отрезан… Разве только если попросить специальное разрешение…
— К тому же ни ты, ни я не можем рассчитывать в ближайшее время на особое к нам отношение, — добавила я.
Голос Дэниела коснулся моей щеки темным пером, порывом ветра, налетевшим откуда-то с далеких гор.
«Бери от жизни что хочешь, главное — плати. Бог».
— Да. Если… ну хорошо, если тебе нужно время подумать. — Сэм сглотнул очередной комок. — Я не требую, чтобы ты ответила прямо сейчас. Не самый подходящий момент… хотя кто знает, может, так оно даже лучше. Но я жду твой ответ — не сегодня, так позже.
Кольцо было простое — тоненький обруч, посередине которого, подобно капле росы, сверкал бриллиант. За всю жизнь я ни разу не представляла у себя на пальце обручальное кольцо. Я мысленно увидела, как Лекси снимает его в темной комнате, оставляет на тумбочке возле постели, которую она делила с Чэдом, и тотчас ощутила, как в тонкую трещину между нами, подобно лезвию ножа, проникает разница между мной и ей. Я не могла принять кольцо, не будучи уверенной в том, что оно останется на моем пальце навсегда.
— Я хочу, чтобы ты была счастлива, — сказал Сэм. Куда только подевалась растерянность в его глазах. Взгляд их был ясен и устремлен мне в глаза. — Чего бы это ни стоило. Но если ты считаешь иначе, если полагаешь, что не можешь быть счастлива без прежней работы, лучше скажи сразу.
