Шел себе один бродяга,Никакой он не святой,На ремне пустая фляга,В сумке пряник золотой.Миновал мосты, могилы.Где же небо, где звезда?Иссякают волчьи силы,Человечьи — никогда…Хорошо босыми топать,Тропки льдистые колоть…Хорошо крылами хлопать,Если выдал их Господь.Вот и шел он белым-белымПолем, озером, леском,Утомлялся бренным телом,Затянулся пояском…Много их, таких хороших,Измеряло пядь земли.Сколько их согнуло в ношах,Даже тела не нашли…Вот и этот стер предплечья,Все свое с собой волок…Ох ты, доля человечья,Божьих промыслов залог…Хорошо идти по свету,Умирать в ночном пути;Хорошо, что крыльев нетуМожно пo миру идти…Вот и шел он, сам-прохожий,Чуждый стуже ледяной,Всей душою был он Божий,Хоть и с виду был иной.
Снег рушится
…Снег рушится. Трещит под ним земля.Кто не богат, тому уж не до шуток,Когда сияют в морду соболяМедлительных валютных проституток.Они купались в пенистом 'клико',Лобзали людоеда и француза;Пусть хоть потоп! Им дышится легкоИ жрется от залапанного пуза.А на вокзале кашляет народ,Несущий Бога в потайном карманеМеж крошек и отсутствия банкнот,Профуканных в дорожном ресторане.Куда несет он Господа ХристаНа крестике из потемневшей жести?В какие отдаленные местаСошлют его за драку в ближнем месте?Не всё ль равно? Снег рушится стеной;Всем холодно; мир рушится лавиной,Тут косточки трещат… Грозят войной,Запугивают выбитой витриной…Еще полно чудес, припасов, благ,Воспоминаний, адресов забытых…Всё так же дышит в трубку старый враг,Оставленный взамен двоих, небитых…Живем — как жили. Всё переживём:Кулачный подступ вятского размаха,В Москве француза, в Киеве погром,Валютных проституток, шведа, ляха…Уж повидали на своем веку.К заутрене, сбиваясь в вереницы,Потянемся по талому снежку:Работники, разбойники, блудницы…
Тост
За тебя, за ноябрь, за узор,за угрюмую речь мудреца,за текучий, как водка, позор,за чужое лицо без лицаОтпиваю последний глотокза скучающих в облаке дам,за седьмой виноградный виток,за кагор, изабеллу, агдам.
