действий, если это не будет опасным для обороны крепости. Я данного правила не нарушу и возьму у вас ещё три… — он сделал паузу и посмотрел на полковника, когда тот слушал перевод Матвея, — или четыре сотни солдат.
Датчанин молчал, а в Рыцарском зале западного крыла замка Колдинга продолжались здравицы в честь короля Кристиана.
— Это возможно, — наконец, хмуро пробормотал датчанин и снова подставил бокал пышнотелой девице, разливавшей вино. — Но я всё же не пойму, чего вы хотите добиться?
— Очистить местность от врага! — воскликнул ангарский майор. — Неужели вы против этого?
Между тем воодушевлённый успехами своего флота, а также норвежской армии Ганнибала Сехестеда, которая оккупировала провинцию Вермланд и вошла в город Карлстад, что стоит на северном берегу озера Венерн, король Кристиан строил планы дальнейшей кампании. Гётеборг, падению которого король придавал очень большое значение, был близок к сдаче. Город был уже давно блокирован с моря, а теперь к этому добавилась и блокада со стороны подошедших к городу войск Сехестеда. Кольцо замкнулось и теперь осаждённым оставалось лишь уповать на Господа Бога и королевскую армию. Однако шведские отряды были оттеснены от Гётеборга, а из Копенгагена уже шёл корабль с привезёнными издалека мортирами с секретными зарядами. Были с ними и пушкари, которые обещали скорую сдачу города, едва первые заряды упадут за стены крепости. Будет так или нет, Кристиан уже не сомневался в самом факте победы под Гётеборгом и планировал скорое наступление из юго-западной части Сконе, накапливая в Ландскруне армию, провиант и запасы для атаки на занятую врагом северо-восточные земли провинции. Освободив Кристианстад, король планировал наступление на Кальмар, а потом и на сам Стокгольм.
Швеция же, зажатая между неожиданно для неё образовавшимся датско-русским союзом, оскудевшая финансами и распылившая свои силы, сотрясалась от ожидаемо возникших дворцовых интриг. Магнус Делагарди, сын шведского полководца Якоба Делагарди, только-только введённый в члены риксрода, благодаря негласному покровительству принцессы Кристины и иных заинтересованных людей при дворе, вдруг начал с жаром нападать на канцлера. Среди мотивов, заставлявших Кристину и ее круг стремиться к скорейшему миру в Германии, было два главных — опасения внутренних беспорядков и новой войны, ещё и с Речью Посполитой. Магнус открыто обвинял Акселя Оксеншерна в том, что тот, из-за ненависти к славянам, в своё время не смог договориться ни с поляками, ни с русскими. И теперь Швеции приходиться воевать с двумя сильными врагами. А принимая во внимание блокаду Риги поляками, дело грозило вскоре дойти и до третьего противника. Конечно, Делагарди представлял собой мощную группировку при дворе, которую, возможно, возглавляла сама Кристина, а также свои партии играли маршал Якоб Делагарди и адмирал Карл Карлссон Юллениельм — и Аксель это прекрасно понимал. Теперь, когда его Отечество испытывает немалые трудности, у канцлера сразу же нашлось множество недоброжелателей, а прежние друзья опасаются скорой опалы, лучшим выходом для старого политика стала бы отставка. Но он был бы не Оксеншерна, если бы пошёл на этот шаг. Риксканцлер решил действовать до конца. И начать спасение Швеции он решил попыткой договориться с Русью. Тем более, что сейчас для этого был лучший момент — царь Михаил Фёдорович недавно скончался от долгой болезни, а его юный сын стал яблоком раздора для разных партий при дворе, которым уже было не до идущей войны со шведами. Ведь на кону власть!
Конечно, придётся отдать русским Ингерманландию, в этом нет сомнений. Именно из-за неё покойный царь Михаил и начал эту войну. Однако Аксель надеялся, что в будущем королевство непременно рассчитается со всеми своими врагами и вернёт все принадлежавшие Стокгольму земли. Риксдаг, вдоволь покуражившись над Оксеншерной, который потерял во власти в результате отставок почти всю родню, всё же поддержал идею канцлера, посчитав его решение за свою победу. В Москву немедленно было отправлено посольство, с полномочиями к заключению мира на любых условиях, кои не будут унизительны для шведской державы.
Тем временем с трудом набранная из-за волнений крестьянства, сопротивлявшегося рекрутским наборам, четырёхтысячная армия высадилась в Риге, пополнив уже имевшиеся там силы. Фельдмаршал Густав Горн, осаждавший этот город два десятка лет назад, теперь должен был его защитить, отогнав поляков прочь. А уж после этого будет необходимо обрушиться на датчан, упрочив позиции в захваченной части Сконе, деблокировать Гётеборг и выгнать норвежцев обратно в их леса. Уже был послан приказ фельдмаршалу Леннарту Торстенсону оставить Шлезвиг и прибыть в Швецию, дабы возглавить готовившиеся к этой операции войска. На союзников-французов Аксель уже не надеялся — пока те не решат все свои проблемы в германских землях, помощи ждать не придётся. Маршал Франции Анри Тюренн со своей армией слишком занят на Верхнем Рейне, чтобы устрашить Кристиана. Да и смогут ли французы сделать что-либо сверх того, что уже сделал Торстенсон? Оккупация Ютландии не смертельна для датчан, а на свои острова они никого не пустят, покуда у них имеется флот. Надежда Швеции — это её великолепные корабли и славные адмиралы. И пусть количество вымпелов в пользу Дании, пушек больше у шведов. А пушки — это главное!
Остров, на котором стоял небольшой, населённый в основном немцами городок, самим расположением своим был эзельцам весьма удобен для обороны. Лишь в одном месте, на северо-востоке, он близко сходился с материковым побережьем. В центре Вердера, единственного более-менее крупного поселения, у спокойных вод бухточки находились развалины одноимённого с островом и городком замка, кое-где поднимаясь над рыхлым потемневшим снегом на добрый десяток метров. Говорили, что оное укрепление было разрушено войсками Ивана Великого во время Ливонской войны, дабы впредь града тут не бывало. Но Конрад, покачав головой, поведал Брайану, о том, что замок сей был разрушен войсками епископа фон Буксгевдена, воевавшего с солдатами маркграфа Вильгельма Бранденбургского. А восстанавливать укрепления позже было запрещено.
— В церковной библиотеке наверняка есть планы прежних стен и башен, — предположил Дильс, подставляя лицо прохладному ещё ветерку. — Если вы, герр Брайан, желаете отстроить замок вновь, то это будет верным решением.
— Да, Конрад, — согласился Белов, посматривая по сторонам. — Укрепление в этом месте необходимо. А также нужно насыпать перешеек к берегу и устроить дорогу и таможню.
Вердер сдался эзельцам без единого выстрела и звона шпаги. Шведский гарнизон на острове отсутствовал, а королевские чиновники давно бежали в Ревель. Слухи, подкреплённые истеричными домыслами и ужасными подробностями о зверствах московитов в Дерпте и Феллине способствовали сдаче городка соседям-островитянам. В значительной мере это решение подстегнули известия о марше русских полков к Пернову. Однако ни солдат, ни конных разъездов русского войска близ Вердера замечено не было. До поры.
В конце марта, когда на новоприобретённом острове началась работа по расчистке территории, намеченной под строительство укреплённого пункта, от обломков стен стоявшего здесь прежде замка, на эстляндском берегу появилась группа всадников, числом до трёх десятков. Часть из них была одета богато, видимо, среди этих людей был царский воевода. Датчане, бывшие гребцы с галер, теперь с особым рвением подгонявшие две сотни пленных шведов, признали в гостях русских воинов и немедленно отправили человека к Конраду Дильсу, который руководил разборкой завалов и сортировкой камня для будущего насыпания перешейка. К Белову, находящемуся с инспекцией на соседнем Мооне, Дильсом был немедленно отправлен гонец с известием. В нём сообщалось о прибытии некоего конта [4] Пауля Грауля и воеводы из Московии князя Никиты Бельского сотоварищи, а вскоре ожидался и их обоз из семи саней и кареты.
Конраду вскоре пришлось встречать этот караван. На остров, теперь показавшийся капитану слишком маленьким, прибыло ещё шесть десятков человек, включая нескольких женщин и детей. Пришлось в Вердере организовывать постой для прибывающих московитов. Дильс к тому же был весьма озабочен возрастающим количеством бородачей и, отправив шведов в поселение, приказал датчанам и эзельской дружине быть готовым к возможной схватке. Он опасался также появления новых гостей. Пусть они и объявляли себя друзьями Белова, ухо нужно было держать востро. Однако вскоре, когда московиты устроились, к Дильсу, командовавшему солдатами, подошёл сам Павел Грауль и, улыбаясь, пригласил его на беседу. Конрад согласился и обещал вскоре прибыть. Опасаясь таки подвоха, он взял с собою семерых дюжих дружинников, а полусотне приказал оцепить дом, где остановились знатные гости. Огонь в камине
