владений Британской империи СССР будет иметь право решающего голоса. В. Молотов требовал, чтобы пакт с Болгарией был заключен в ближайшие месяцы, и было предусмотрено строительство советских баз на Босфоре и Дарданеллах.

В секретной телеграмме, посланной вдогонку Молотову в Берлин, Сталин уточнял, что ввод советских войск в Болгарию задуман для охраны входа в Черное море и «этот вопрос особенно актуален теперь и не терпит отлагательства не только потому, что Турция связана с Англией, но и потому, что Англия своим флотом заняла острова и порты Греции, откуда она всегда может угрожать берегам СССР, используя свое соглашение с Турцией».

Как видим, в 1940 г. вокруг Турции закручивалась очень сложная дипломатическая игра с участием германского блока, Англии и СССР. В Берлине Молотов твердо потребовал у немцев поддержать интересы СССР в Турции. В первую очередь это было связано с Проливами, но не только. Из дополнительных инструкций Сталина видно, что Молотову давались полномочия обсуждать и раздел Турции. Нетрудно догадаться, что имелся в виду раздел Турции между СССР и Болгарией. И. Сталин считал, что мирное решение вопроса о Проливах невозможно без давления на Турцию в виде советских войск в Болгарии. Очень четко отражают ход мыслей И. Сталина слова, сказанные им Генеральному секретарю исполкома Коминтерна Георгию Димитрову 25 ноября 1940 г.: «Мы турок выгоним в Азию. Какая это Турция? Там два миллиона грузин, полтора миллиона армян, один миллион курдов и т. д^ Турок только 6–7 миллионов».

В дневнике Г. Димитрова есть и такая запись: «Сталин: Мы сегодня делаем болгарам предложение о заключении пакта взаимопомощи… Мы поддерживаем территориальные претензии Болгарии: линия Мидия — Энос, область западной Тракии, Дедеагач, Драма и Кавала… В отношении Турции мы требуем базы, чтобы Проливы не могли быть использованы против нас… Если такой пакт будет заключен, Турция не решится воевать против Болгарии, и все положение на Балканах иначе будет выглядеть». И. Сталин предложил Г. Димитрову посодействовать, чтобы это предложение дошло до самых широких кругов болгарского общества.

Также и В. Молотов, вернувшись из Берлина, послал временному поверенному в делах СССР в Софии А. Лаврищеву телеграмму с инструкцией, что если кто-то и сможет обеспечить безопасность Болгарии, так это только Россия. Молотов отмечал, что в новых советских предложениях будут даны заверения в сохранности нынешнего режима в Болгарии и удовлетворении территориальных требований Болгарии к Турции по поводу Восточной Фракии.

30 декабря 1940 г. в беседе с итальянским послом Россо Молотов вновь вернулся к проблемам, поднятым перед Шуленбургом. Советское руководство резко возражало против гарантий территориальной целостности Румынии, данных ей Италией и Германией. Молотов требовал у Россо объяснений. Заняв жесткую позицию по Проливам, Молотов желал знать: принимает ли Италия интересы СССР обеспечить свою безопасность в Черном море со стороны Проливов? И более того, готова ли Италия признать интересы СССР на Балканах и в Азии? Министр иностранных дел Италии Чиано провел соответствующие консультации со своим коллегой Риббентропом, который пояснил, что и Берлин и Рим считают Балканы сферой своих непосредственных интересов. Кроме того, Риббентроп поделился с послом Альфиери, «что у него сложилось впечатление, будто Молотов ведет двойную игру и хочет влезть в окно после того, как перед ним закрыли дверь». Поэтому он советовал занять гибкую позицию против русских и предлагал признать за русскими право считать Черное море внутренним морем России и других прибрежных государств, а также обещать им пересмотр конвенции, подписанной в Монтре. Но ни в коем случае не идти на уступки в Восточном Средиземноморье, учитывая возможную реакцию Турции.

Как известно, в середине декабря Германия уже спланировала нападение на СССР, а потому уже не было интереса вести какие-то переговоры. И хотя германо-советские переговоры в ноябре остались безрезультатными, но утечка определенной информации, иногда злонамеренно сливаемой Германией, заставляла Турцию с большим подозрением относиться к СССР.

В январе 1941 г. Германия предприняла попытки закрепиться на Балканах, особенно в Румынии и Болгарии; ответная реакция Англии не заставила себя ждать. 31 января У. Черчилль направил И. Иненю письмо, в котором обрисовал все неприятные для Турции результаты, которые сулит расквартирование в Болгарии германских войск, и попросил Турцию вступить в войну.

Возросшая угроза Балканам со стороны Германии привлекла внимание США к этому региону. С целью воодушевить балканские государства президент Рузвельт послал туда полковника Уильяма Донована, а 1 февраля 1941 г. его представитель прибыл в Турцию. Соединенные Штаты обещали оказать помощь Турции как стране, лицом к лицу стоящей перед германской опасностью. Однако Турция, заявив о своей приверженности Англии и США, тем не менее никаких конкретных обязательств на себя не взяла. Придание такого большого значения Балканам, и особенно Болгарии, было связано с тем, что эта страна находилась на главном направлении сухопутных дорог в Турцию и на Ближний Восток.

Чтобы предупредить германскую опасность и ослабить советское давление, Турция уделяла большое внимание отношениям с Болгарией. Турецкий посол в Болгарии Шевки Беркер вел напряженную работу по предотвращению немецкого вторжения в страну и наладил тесные связи с советской миссией в Софии. В секретном донесении советского посольства в Болгарии указано, что Ш. Беркера ни в коем случае нельзя причислять к сторонникам Германии. Идею создания «нового германского порядка» на Балканах Беркер оценивал как нарушение национального и государственного суверенитета народов. В советских донесениях указывалось, что Ш. Беркер очень близок с английским и американским послами в Софии. Таких отношений с представителями стран «оси» у него нет. Активная антигерманская позиция турецкого посла и его бурная деятельность завершились 17 февраля 1941 г. подписанием в Анкаре турецко-болгарской декларации, главным лейтмотивом которой была недопустимость использования территории Болгарии для нападения на Турцию. Немного погодя, 4 марта, фон Папен вручил И. Иненю личное послание Гитлера, который заверял президента, что не собирается нападать на Турцию.

Необходимость такого шага была вызвана тем, что 1 марта Болгария примкнула к Тройственному союзу и на ее территории стали накапливаться германские войска для нападения на Грецию. На всех советско-германских переговорах периода 1940–1941 гг. советские дипломаты подчеркивали, что Болгария входит в систему государственной безопасности СССР. Поэтому ввод немецких войск в Болгарию в марте 1941 г. был расценен Советами как «нарушение интересов безопасности СССР» и вызвал резкий протест советской стороны.

Нарастающее напряжение на Балканах подвигло министра иностранных дел Британии А. Идена в конце февраля провести в Анкаре серию переговоров в политических кругах Турции, в том числе и с Ш. Сараджоглу. В Анкару Идеи приехал через Афины, а затем продолжил переговоры на Кипре. По результатам этих переговоров и с целью создать единый антигитлеровский балканский фронт обратились к Югославии, однако Белград не только не ответил, но еще и 25 марта подписал в Вене договор, примкнув к Тройственному союзу. К договору был приложен и секретный протокол с обещанием при пересмотре границ на Балканах учесть и желание Югославии получить выход к Эгейскому морю и что даже, вероятно, будут признаны суверенные права Югославии в заливе и городе Салоники. Однако этот курс правительства вызвал в Югославии волну всенародного гнева, вылившуюся 27 марта в государственный военный переворот, и пришедший к власти генерал Д. Симович денонсировал Венский договор. В тот же день в Берлине было принято решение в ближайшие дни, как только позволят погодные условия, атаковать Югославию и Грецию. 6 апреля начались военные действия против Югославии, впрочем, недолго. 17 апреля Югославия и 21 апреля Греция капитулировали. Их территории были поделены на зоны оккупации между Германией, Италией и Болгарией.

После государственного переворота в Югославии в Великом Национальном Собрании Турции состоялись собрания фракций, на которых ряд депутатов настойчиво требовали немедленно вступить в войну на стороне Англии. А. Идеи также по ходу анкарских и кипрских переговоров оказал нажим на Ш. Сараджоглу с целью вступления Турции в войну уже весной 1941 г. Но начальник Генштаба Ф. Чакмак категорически воспротивился этому и заявил, что вступление Турции в войну в данный момент равносильно преступлению против турецкого народа.

У Турции возникли справедливые опасения, что Болгарию, как и Польшу, ожидает горькая участь быть разделенной между немцами и русскими. В прессе появились прогнозы развития событий, будто после Балкан наступит очередь Проливов, и тут уже Советы постараются не отстать от Германии. В этот

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату