так для чего тогда приезжали? Получить командировочные? И все? Говорите, готовы обсудить детали?…
Ладно, но без одного кардинального вопроса их обсуждать бесполезно! Повторяем: Б-Е-С-П-О-Л-Е-З- Н-О! Почему раньше не обсудили? Ну так извините, мы думали, что вы, отправляясь к нам, этот вопрос просто обязаны были как-то решить. Разве мы должны были заранее намекнуть? А ваши генштабисты чем занимаются? Штаны протирают? Сами не могли догадаться? Для чего тогда вы к нам ехали? На ваши командировочные удостоверения мы, так и быть, печати и подписи поставим. Но подписывать филькину грамоту не будем! Нет в ней конкретики. Давайте, выясняйте у своих правительств, мы можем подождать!..
Ну что, выяснили? Еще нет? Сколько можно ждать? Есть проблемы? Хотите сказать, что мы об этом даже не догадывались? Возможно, что и догадывались. Ну и что? А конкретные договоры у кого? У нас или у вас? Вот к себе и вопросы! Если хотите о чем-то договориться, или ответ на стол, или — «до свидания»! И в дальнейшем попросим без претензий!..
Ах, так! Мы же еще и виноваты? Ладно, тогда — расходимся, «как в море корабли». Претензии есть? К себе пожалуйста! Адью и гуд бай!
А вот с Германией переговоры велись гораздо более серьезно и логически последовательно, но (можно сказать) очень «аккуратно» и с полным учетом цейтнота у немцев. Приближалась осень с долгими дождями, которые ухудшают проведение блицкригов. Это заставляло Гитлера торопиться. А за «срочность» во всем мире всегда платят дополнительно. Оставалось «не перегнуть палку», но и не упустить возможность. Итоговый активный этап этих переговоров начался в первых числах августа. Некоторые сведения о них на русском были опубликованы еще в книге Безыменского (на стр. 91–97 в виде комментария к 4-му дню переговоров с Англией и Францией 15 августа). Но более подробные сведения увидели свет в период крушения СССР. К наиболее интересным из них можно отнести две публикации в Прибалтике.
В 1989 г. в Вильнюсе издательством «Mokslas» был выпущен двухтомник «СССР — ГЕРМАНИЯ. 1939– 1941. ДОКУМЕНТЫ И МАТЕРИАЛЫ О СОВЕТСКО-ГЕРМАНСКИХ ОТНОШЕНИЯХ». В нем в русском переводе размещены документы из сборника «НАЦИСТСКО-СОВЕТСКИЕ ОТНОШЕНИЯ. 1939–1941, ДОКУМЕНТЫ ИЗ АРХИВА ГЕРМАНСКОГО МИНИСТЕРСТВА ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ», изданного Госдепартаментом США в 1948 г. Кроме того, литовское издание дополнено цитатами из статей газеты «Правда» 1939 г. Первый том охватывает период апреля-октября 1939-го, второй — с конца 1939 г. до 22 июня 1941-го.
В 1990 г. в Таллине издательством «Периодика» был выпущен сборник документов «ОТ ПАКТА МОЛОТОВА—РИББЕНТРОПА ДО ДОГОВОРА О БАЗАХ», в котором тоже приведены документы из немецкого архива 1939 г., а также ряд документов из эстонского архива времен до вступления в СССР.
Некоторые документы из немецкого архива 1939 г. были опубликованы в 1989 г. в газете «Известия» за 16 августа в статье А. Бовина «В августе 1939-го. Документы из немецких архивов» и в журнале «Новая и новейшая история», 1993, № 1.
Кроме сборников документов, в разных изданиях появлялись аналитические статьи с попытками проследить ход многосторонней политической игры, которая велась в 1939 г. в Европе. В журнале «Новая и новейшая история», № 4, 1993, на стр. 13–34 была размещена большая статья С.А. Горлова «Советско- германский диалог накануне пакта Молотова — Риббентропа. 1939».
Очень подробное исследование с большим списком литературы сделал А.А. Пронин, которое под названием «Советско-германские соглашения 1939 г. Истоки и последствия» было опубликовано в № 11 электронного «Международного исторического журнала» за 2000 г. по адресу в Интернете: http://history.machaon.ru/all/number_11/pervajmo/ pronin/index.html.
Периодически Пронин ссылается на подробное исследование Ингеборг Фляйшхауэр «Пакт» (Москва, 1990). Были и другие попытки анализа.
Однако каждый из авторов что-то упускает, не считая нужным замечать разные мелочи («вплоть до мелких буковок», как советует Виктор Суворов). В результате некоторые выводы у них получаются спорными. Например, И. Фляйшхауэр выдвигает тезис, что пакт стал итогом активной как бы самостоятельной деятельности немецких дипломатов в Москве, желавших улучшить советско-немецкие отношения. Или приписывают советскому временному поверенному Астахову тоже как бы личную самостоятельность. Но могут возникнуть разные вопросы. С чего это вдруг советский госслужащий эпохи репрессий стал проявлять личную инициативу в деле, которое контролировалось высшими руководителями? И потом, а почему такие «грамотные» немецкие дипломаты не смогли удержать отношения от перехода в войну в июне 1941-го?
Вот потому здесь делается попытка обратить внимание на разные «мелочи» и показать, к каким выводам все это может привести.
А предварительно хотелось бы обратить внимание на такую мелочь, как влияние средств коммуникации на сроки ведения переговоров в то время. Тогда электронной почты, связи через спутник и мобильников не было. Основными каналами передачи информации были телефон (через «барышню»), телеграф и почта через поезда (иногда через самолеты). Но отсылать самолетом откровенные секретные тексты с грифом «Особой важности» желательно только вместе с нарочным, который в случае чего мог бы их уничтожить. Ведь если такой «особо важный» документ вдруг залетит на чей-то огород и будет потом цитироваться во всех газетах (вплоть до вечерних выпусков), последствия могут оказаться серьезными. Поэтому диппочту из Берлина в Москву и обратно в те времена возили поездами в течение минимум двух дней. И телеграммы, хоть и срочные, доходили тоже за некоторое время — от 30 минут до 10 часов. В связи с чем реакция на любое событие могла последовать через день, два, три. Плюс могли «вклиниваться» выходные дни.
Финишная прямая
Как оказалось, опубликована статья «Сталин и начало Второй мировой войны», автор которой, Эмиль Голин, уже в 1999 г. назвал переговоры СССР с Англией и Францией 1939 г. прикрытием:
Остается выяснить: это «прикрытие» возникло само по себе, случайно или было запланировано с самого начала? Выше уже обращалось внимание на то, что серьезные переговоры так не готовятся и так не проводятся. Основная работа обычно выполняется заранее. А приезд делегаций на подписание итоговых документов обсуждается уже на окончательной их стадии, когда такие тексты готовы и согласованы всеми сторонами-участниками (или почти готовы). Вот так и получилось в отношениях с немцами.
В среду, 2 августа 1939-го, в Берлине состоялась встреча Риббентропа с советским поверенным в делах Г.А. Астаховым (посла не было с апреля). Риббентроп передал ему немецкие «далеко идущие предложения». В частности, он заявил, что